Код человеческий - [6]

Компромисс? Пожалуйста!

Правда, для этого следует договориться об одной мере – и чтобы без перекосов. Ты не хочешь в еде, я не хочу в совести, так что… с очередной отрыжкой приходит очевиднейший ответ: будем мерить в деньгах! Хватаемся за этот вариант как за соломинку. Еще бы, ведь деньги – нечто абстрактное и оттого гораздо более благородное, нежели вульгарная еда. Фи, от последней попахивает дешевой колбасой и немытым унитазом, как низко! То ли дело «мера свободы», «слуга желаний», «воплотитель мечты», в конце концов! Теперь мы рыщем не в поисках какой-то там наживы, мы же добываем «меру свободы» и, разжившись ею, парим в небесах в согласии с собой! Ура, КПИ работают!

Только… Почему не проходит страх, почему сердце упорно ищет подвох?

Вечерне-ночные сверхурочные, обычные и такие опостылевшие, поблекшая следственная романтика, разочарование. ХАЭН показывает час ночи.

Глава 3

Труп молодой женщины на фото выглядел крайне неприятно. Кремов даже не сразу смог определить, какой стороной она лежала к объективу – красно-бурая котлета без четко различимых фрагментов лица. Наконец среди комка волос, склеенных застывшей кровью, Игорь разобрал две темно-фиолетовых припухлости.

– Ну вот и глаза, – вздохнув, произнес он.

Доведенным до автоматизма движением рука подхватила кружку кофе и поднесла к губам. С недавнего времени Игорь полюбил разводить кофе коньяком и пить этот целебный раствор в конце рабочего дня перед наступавшей рабочей ночью. Не так радикально, как Хижэ Клур. Алкоголь считался более щадящим средством и успокаивал нервы, его, Игоря, ценнейшие нервы, позволяя отвлечься от невыполненной в срок работы, от неизбежного нагоняя начальства, от всего. Сейчас кофе с коньяком коллективно боролись с бунтом против КПИ.

Кремову поручили вести непростое уголовное дело. Собственно, обстоятельства дела сложными не являлись и, за исключением дикой жестокости, выглядели типично – убийство на почве ревности. В голове не укладывалось другое: преступнику вменялось неосторожное причинение смерти, а вовсе не убийство. До этого Игорю казалось, что понятие неосторожности не подразумевает избиение человека в течение получаса до состояния заливного. Нельзя неосторожно ударять свою жену по голове, методично размягчая череп, а затем швырять ее тело о землю на глазах общего ребенка… Очередной глоток «целебного напитка» оставил горьковатый привкус.

Прошедшим утром на несуразность обвинения он попытался указать прокурору, но нарвался на грубую отповедь. Приказано поддерживать «сформированную позицию» во что бы то ни стало и «не трахать мозги начальству своими бредовыми идеями».

Теперь, попивая алкогольный кофе, листая страницы дела под жестким светом настольной лампы, Игорь с отвращением ощутил, что у молодой матери ничтожно низкая цена. Ее мечты, планы, чувства как пух одуванчика сдул звероподобный урод. Он лишил ее жизни, а теперь, призвав на помощь могущественного покровителя, устроил себе «удобную статью» с ожидаемым условным сроком. Внутренний мир убитой нематериален, за него не выручить и малости денег, так на что же он? Никакой совести, помнишь? Договорились же – деньги, только наличные. И убийца предстает неосторожной жертвой своей ошибки. А Игорь? Не без вознаграждения. С КПИ все «по чесноку», без обмана: жертве уже все равно, а от того, что «раскаявшемуся парню» тюрьма жизнь сломает, – кому легче? Безупречная логика. Идеальный компромисс. Душевное равновесие.

В этот момент Кремов почувствовал, что стрелка маятника пришла в движение.

Глава 4

Мегаполис, огромный человеческий муравейник. Миллионы соседствуют бок о бок, ежесекундно ощущая взаимное дыхание. Их так много, что впору говорить не об отдельных личностях, а об усредненной массе со своим интеллектом, желаниями. Будто гигантское существо с суточным жизненным циклом утром змеиными рукавами расползается по магистралям города, просачивается в офисы, поглощает тонны сандвичей, сигарет, впитывает гекалитры кофе; днем занимает свои клетки имитацией полезного труда, поддерживая тонус; вечером возвращается в логово, чтобы отдохнуть, но оставляет один глаз открытым – шумная ночная смена заступает на вахту клубами, аптеками, ревущими моторами стритрейсеров, драгдилерами, грабителями и армией проституток. Снова кофе, снова сигаретный дым, но в очаровании приглушенной подсветки и в атмосфере почти анархии. Существо иногда болеет, иногда хандрит, но все равно растет и набирает массу.

На первый взгляд, человеческой крошке должно быть неуютно в утробе гиганта. Обитатели города сжигают себя – чахнут, вдыхая отраву выхлопных газов в тесных коробочках на колесах. Они ничего не производят, их действия – полный пшик, сотни тонн бессмысленного бумагооборота и ширпотреба. Юристы, менеджеры, администраторы, продавцы. Профессии – унисекс. Здесь не нужна мужественность, не нужна женственность, отменяется прежняя мораль, разлагаются семьи – ведь жены по-прежнему требуют от мужей хорошей добычи в обмен на домашний очаг. А если добыча не зависит от сильных рук и физического труда? А если ее проще получить длинными каблуками, короткой юбкой и парой минут ежедневных унижений? Здравствуй, новая реальность, здравствуй, актуальная мораль. Мужчины больше не в моде! Они превращаются во что-то другое, например, в завсегдатаев бара «Gays only», а их место охотно занимают завсегдатаи других баров, куда мальчикам вход категорически запрещен.