Кочевники средневековья (поиски исторических закономерностей) - [37]
Интересно, что и в других одновременных Хазарскому каганатах, кроме кагана, государством нередко правил шад. Чаще всего это был сын или брат кагана. Таким образом, двоевластие, как и «удушение», не были необычными явлениями, характерными исключительно для хазар. Однако в Хазарском каганате «двоевластие» абсолютно устранило кагана от управления своим государством. Объясняется это, вероятно, тем, что царь не принадлежал к роду кагана, как это было в других государствах, а выдвигался из числа наиболее влиятельной аристократии другой этнической группы, входящей в состав каганата.
Ал-Истахри писал, что «у хакана власть номинальная... хотя хакан и выше царя, но его самого назначает царь»[195], ибн Руста добавляет к этому: «царь не дает отчета никому, кто бы стоял выше его... он сам распоряжается получаемыми податями и в походы ходит со своими войсками»[196]. Войска обязана была поставлять, видимо, на основе вассальных взаимоотношений феода-лизировавшаяся родовая знать, «сколько могут они по количеству имущества своего». Кроме того, у царя было войско в 10—12 тысяч всадников, находившихся на жаловании.
В государстве был развитый бюрократический аппарат: правители портовых городов и завоеванных даннических областей (тудуны), сборщики податей, судьи и, вероятно, даже полиция, роль которой могли выполнять воины из царского войска (лариссии) [197].
Таким образом, несмотря на своеобразную, характерную для кочевников «вуаль» патриархальных отношений, наброшенную на все стороны жизни населения каганата, его социальный строй мы вполне можем считать развитым феодальным.
Большие оседлые земледельческие области, города с ремесленным производством, связанные друг с другом внутренней торговлей и администрацией, естественно, способствовали распространению единообразной государственной культуры на всей территории каганата, что также в свою очередь приводило к сплочению населения вокруг центральных областей, вокруг городов.
В настоящее время мы уверенно говорим о широком распространении тюркской рунической письменности в каганате, которой пользовались не только правительственные круги, но и рядовые жители, писавшие свои имена на стенах замков и делавшие надписи на бытовых предметах — баклажках, амфорах и пр.[198] Очевидно, общепризнанным государственным языком в каганате был тюркский, хотя не исключено, что в отдельных областях разные этнические общности, отдаленные от центральных районов, говорили на своих языках.
Объединяющим фактором для всего населения была общность религиозных представлений. Примерно во второй половине VIII в. многоликая языческая религия была, видимо, несколько унифицирована. В государстве был принят общий культ Тенгри-хана — бога неба, солнца, огня. Культ всех этих элементов свойствен языческой религии, объединение их означает, по-видимому, стремление централизовать религиозные представления и возвысить власть кагана, который был олицетворением Тенгри-хана на земле[199] (как в Кыргызском каганате).
В унификации религиозных представлений хазарские власти пошли еще дальше — они, как известно, приняли иудейскую религию. Впрочем, сделано это было скорее из соображений внешнеполитических[200]. Наступавшие на каганат с юга и запада арабы-мусульмане и византийцы-христиане были основными врагами государства. Каган полагал, видимо, что новая религия лучше, чем языческий культ Тенгри-хана, убережет его подданных от религиозных воззрений вражеских государств. Письменные и археологические источники свидетельствуют, что к началу IX в., когда был принят иудаизм, население каганата во многих областях, особенно сопредельных с арабскими и византийскими провинциями, перешло к исповеданию христианства и мусульманства. Опасаясь не столько религиозного, сколько политического влияния и порабощения со стороны обеих империй, каганат выбрал для себя наиболее чуждую и враждебную им религию — иудейство.
Стремление сохранить и упрочить международное значение своего государства не ограничивалось, конечно, выбором религии. Каганат вел с соседями постоянные войны и дипломатическую борьбу, нередко участвуя в сложных внутренних интригах и вторгаясь в отношения между Арабским халифатом и Византией[201]. В течение полутора столетий каганату удавалось удерживать свои владения и даже увеличивать их за счет северных соседей, которые выплачивали ему дань. Таким образом, войны носили уже политический захватнический характер, преследуя основную цель — захват новых территорий для обложения их данью.
