Кочевники средневековья (поиски исторических закономерностей) - [22]
Таким образом, здесь произошел тот же процесс, что и всюду при формировании этнической общности. Кипчаки были только организующей политической основой новой общности. Они дали ей этническое имя, которое не было связано с первоначальным названием пришедших сюда в первой половине XI в. орд. Новое объединение получило тюркское название «куманы», в переводе на славянский язык — «половцы», что означало «светло-желтые» [125]. По-видимому, разница между кипчаками и куманами-по-ловцами была так велика, что переложение старого наименования на совершенно иную общность было невозможно для современников.
Следует сказать, что в степях такое явление — получение нового имени для нового объединения — не редкость Так, акациры, возглавившие объединение, начали называться хазарами — кочевниками, а все подвластные народы- скрылись под общей шапкой — Хазарский каганат. То же можно проследить и на примере формирования общностей в сибирских и среднеазиатских степях, что и будет сделано ниже. Вошедшие в каганат народы отнюдь не теряли своих собственных наименований (болгары, савиры, аланы и пр.). Так случилось и с половецкой общностью — включенные в нее печенеги и торки кочевали по половецкой земле отдельными равноправными ордами, помнящими свое происхождение и родство и даже сохраняющими кое-какие собственные обычаи. Как мы видели, аланы на Северском Донце тоже отделялись от половцев, и, судя по летописи, у них была даже своя религия - христианство. Тем не менее территория, занятая ими называлась Половецкой землей, а восточные авторы, хорошо знавшие кипчаков и факт их ухода на запад, именовали всю громадную европейскую степь «Дешт-и-Кипчак».
Единство половецкой этнической общности определялось прежде всего общим языком. Известно, что древне-болгарский (и хазарский), печенежский и половецкий языки относились к одной или близким группам тюркского языка[126]. Кроме того, в половецком обществе стали вырабатываться единые культурные традиции: погребальная обрядность, религиозные представления, общие эпические сказания и песни[127]. Несомненно, нивелировалась и материальная культура, создававшаяся в половецкой степи. Установилась единая мода в уборе коня и всадника, единство женских украшений и костюма. Впрочем, следует отметить, что в различных половецких союзах возникали характерные именно для данного союза «этнографические особенности», что нам удалось уловить благодаря анализу деталей костюма каменных статуй, происходящих из разных участков степи[128].
В степи происходили те же явления формирования культуры, что и в древнерусском государстве: в X— XI вв. каждое славянское «племя» характеризовалось рядом этнографических черт[129]. В XII в. на Руси различия почти исчезли, только у вятичей вплоть до XIV в. сохранялся оригинальный набор женских украшений[130]. Пожалуй, и у половцев к XIII в. различия в костюмах статуй разных районов почти не прослеживаются. Это и понятно, так как к этому времени крупные половецкие объединения начали сливаться в еще более крупные и сильные государственные образования.
Итак, оставшиеся в степях после многочисленных погромов печенеги и гузы (торки) вошли в половецкую этническую общность. Однако часть из них, пытаясь сохранить этническое лицо, подкочевала к самым границам Руси — на р. Рось и пошла на службу к русским (киевским) князьям, образовав прекрасный военный заслон от половцев. Земли Поросья были отданы им под пастбища. Территория была небольшой, каждая орда имела собственный надел. Многочисленные могильники, раскопанные в Поросье в конце XIX — начале XX в. Н. Е. Бранден-бургом[131], являются свидетельствами полного освоения этого участка степи кочевниками. Картографирование могильников с различной обрядностью позволило, как нам представляется, наметить участки, занятые ордами, принадлежавшими печенегам и торкам [132]. Помимо них, в качестве вассалов Руси в летописях упоминаются берендеи. Род баяндур (берендеи в русском произношении) известен и у кипчаков, и у гузов. Очевидно, баяндуры входили в гузский союз, а после разгрома торков обособились от них и в большом количестве перешли на службу к русскому князю. Их было даже больше, чем торков и печенегов вместе взятых. Во всяком случае упоминаются они чаще, а значит политически были много активнее. К середине XII в. все эти вассальные орды объединились в единый союз Черных Клобуков[133]. Интересно, что новый союз, как и половцы, взял имя не самой влиятельной орды, а совершенно новое наименование — каракалпаки (по-русски — Черные Клобуки). При этом каждая из входящих в союз орд имела и собственное название. Так, в записи под 1169 г. говорится: «придоша ему (Мстиславу.— С. П.) берендичи вси и торци, и печенези, и вьсь Черный Клобук» [134]. Помимо них, в союз входило еще несколько мелких орд, названия которых попадаются в летописи по два-три раза. Это коуи, каепичи, турпеи, ба-стии. Последние первоначально назывались Бастеева чадь, т. е. были просто аилом (кошем) Бастия. Через 15 лет чадь разрослась в орду и имя Бастия стало самоназванием этой орды. Так на глазах летописца сформировалось кочевническое объединение. Очевидно, с того же начиналось формирование всех степных объединений
