— Двигать предметы, не прикасаясь к ним, — ответил Сорак. — Это называется телекинез. Это самая распростаненный талант среди них. Практически он есть у всех виличчи, они рождаются с ним.
Валсавис отметил для будущего. — Тогда она может использовать свою силу, чтобы освободиться от веревки, — сказал он. — Это очень поможет нам, когда придет время действовать. Давай надеяться, что она не начнет раньше, чем мы будем готовы.
— Она очень умна, — сказал Сорак. — Она выберет лучшее время.
— А почему она вообще путешествует с тобой? — спросил Валсавис. — По моему опыту монахини-виличчи не слишком нуждаются в компании мужчин, независимо от их расы. Не нуждаются они и в их защите.
— Риана мой друг, — сухо сказал Сорак, как если бы это все объясняло. Он внезапно сообразил, что Валсавис задает слишком много вопросов, и ничего не говорит о себе. — Нам очень повезло, что ты очутился здесь в нужное время. Как так получилось, что ты едешь один в таком пустынном месте?
— Я еду в деревню Соленое Поле, — ответил Валсавис, — и я предполагаю, что и ты направляешься туда же.
— А почему ты так предполагаешь?
Валсавис пожал плечами. — А куда еще ты можешь ехать? За исключением лагеря мародеров, это единственное поселение на много миль вокруг.
— Большинство путешественников едет через каньон, — сказал Сорак.
— Когда человек едет один, на него легко напасть из засады, — сказал Валсавис. — Ты и я в этом отношении очень похожи. Мы оба следопыты и мы оба знаем дороги пустыни. Очевидно, что нам пришла в голову та же мысль. Если пересечь горы на восточном краю кряжа, то выйдешь прямиком к Соленому Полю, и заодно таком образом обойдешь далеко стороной лагерь мародеров, где наверняка находится много хорошо-вооруженных бандитов. Логика и осторожность определили наш путь.
— Тогда получается, что ты пересек Желтую Пустыню? — спросил Сорак.
— Конечно, — ответил Валсавис. — А как иначе можно добраться до Мекилотов? Желтая Пустыня окружает их со всех сторон.
— Но если так, значит ты пришел из Нибеная, а?
— Из Галга, где кончается караванная дорога.
— И зачем тебе Соленое Поле?
Валсавис опять пожал плечами. — Хочу немного развлечься, — ответил он. — В Галге почти нет ночной жизни. Оба чересчур сурово относится к таким вещам. Я слышал, что в игорных клубах в Соленом Поле можно хорошо провести время, а их театры считаются чуть ли не лучшими на Атхасе.
— Глядя на тебя трудно поверить, что ты любишь смотреть трагедии, — сказал Сорак.
— Да, это правда. Сам театр меня не беспокоит, — согласился Валсавис, — но там, где театр, там можно найти молодых актрис и танцовщиц, высоко задирающих ножки.
— А, — сказал Сорак, кивая головй. — Я понимаю.
— А, кстати, что с тобой самим? — спросил Валсавис. — Соленое Поле не самая обычная цель для друида и монахини-виличчи. Я слышал, что там не в восторге от сохранителей.
— Да, но и там можно пытаться проведывать Путь Друида, надеясь обратить кого-нибудь, — сказал Сорак.
— Тогда вы совершаете паломничество?
— Да, Риана совершает свое обычное паломничество в поисках девочек-виличчи, — сказал Сорак, — а я хочу попытаться донести до них слово друида. Соленое Поле очень изолированное место, и, без сомнения, его жители мало видали друидов. Люди всегда подозрительны и недоверчивы к тому, что они не понимают.
— Я, кажется, слышал где-то, что один сохранитель уже живет в Соленом Поле, — сказал Валсавис. — Старый друид, его зовут Тихий. Или, возможно, Молчаливый, а не помню точно.
— Молчаливый? — с равнодушным лицом спросил Сорак. — Странное имя.
— То есть ты никогда не слышал о нем?
Теперь Сорак пожал плечами. — Друид, который всегда молчит, мало может сделать для дела сохранителей. Как он может проповедовать Путь и учить других следовать по нему?
— Хмм, я думаю ты прав, — ответил Валсавис. — Я никогда не думал об этом.
— А какие вообще твои симпатии? — спросил Сорак. — Какой путь предпочитаешь ты?
— Често говоря меня мало волнует борьба между сохранителями и осквернителями, — сказал Валсавис. — Я простой солдат, наемник. Я не вижу, как эта борьба связана лично со мной.
— Она еще как связана лично с тобой, со мной и со всеми жителями этой несчастной планеты, — горячо сказал Сорак. — Он нее зависит судьба мира, в котором мы живем.
— Возможно, — равнодушно ответил Валсавис, — но есть так много вещей, от которых зависит судьба мира и человека, и на большинство из них мы почти не можем повлиять. Политическая борьба касается меня только тогда, когда меня нанимают, та сторона или эта. А что до твоих великих проблем, то маленький человек, вроде меня, ничем не может повлиять на них, так что я и не обращаю на них внимание.
— Если все думают так же, как и ты, то нет надежды для этого мира, — сказал Сорак. — Я твердо уверен, что один человек может много чего сделать, если он всерьез верит в свое дело и в свое предназначение.
— Ну, в таком случае я оставляю спасение мира юным идеалистам вроде тебя, — насмешливо сказал Валсавис. — Я слишком стар, чтобы менять свои пути в этом мире. Я помогу тебе спасти твою монахиню. Считай это моим вкладом в твою великую борьбу, если хочешь.
