Коббл Хилл - [28]

– Я вовсе так не думаю. Кроме того, это медицинская марихуана. – Стюарт достал из сумки причудливую стеклянную банку из-под варенья. Банка была наполнена тускло-зелеными соцветиями марихуаны. Он отвинтил металлическую крышку и понюхал: – Вау.

– Стью, пожалуйста.

Травка всегда заставляла Мэнди вести себя крайне глупо, как настоящий параноик, и это всех раздражало. Однажды в старших классах, после того как она с другими девочками выкурила косяк в раздевалке при спортзале, Мэнди ворвалась на генеральную репетицию мюзикла «Кошки», размахивая хоккейной клюшкой и шипя на всех детей, которые репетировали в пушистых костюмах. Под кайфом Мэнди всегда хотелось чипсов – она могла есть Fritos пачками, а ведь она и так была очень толстой. Медицинская трава, наверное, действовала иначе. Возможно, в каких-то случаях травка может оказать положительный эффект, но Мэнди это вряд ли касалось, потому что на самом деле она не страдала рассеянным склерозом.

Может быть, это какая-то более качественная травка, которая даст ей заряд энергии и вытащит из постели? Стью бы это понравилось. Тедди тоже бы обрадовался.

Стюарт сел на кровать рядом с Мэнди и протянул ей банку, чтобы она понюхала.

– Вау. Она такая крепкая.

– Медсестра сказала, что из нее можно сделать масло, если не хочешь курить.

– Какая медсестра?

Возможно, не стоило рассказывать, что именно школьная медсестра Теда раздобыла эту дурь.

– М-м-м, просто человек, с которым Робби меня свел. Ты же знаешь Робби. – Стюарт снова понюхал банку. – Покурим вместе, – предложил он, – после того как Тед ляжет спать.

Идея накуриться вместе, как подростки, была заманчивой. Они могли бы посидеть на крыльце – если Мэнди сможет туда добраться – и устроить свою маленькую приватную вечеринку. Пусть соседи сплетничают. Худшее, что может случиться, – она совсем перестанет себя контролировать и расскажет Стюарту всю правду. Это на самом деле сильно облегчило бы ей жизнь.

– Хорошо. Давай. Я попробую, – храбро сказала она.

Лучи закатного солнца красиво проникали в библиотеку сквозь льняные шторы. Рой слизнул крошки тоста с верхней губы и уставился на экран ноутбука, ненавидя себя. О чем, черт возьми, он пишет? О подростках, живущих на гребаном Марсе, за которыми наблюдают и которым выдают порционное мороженое. Все свои знания о космосе Рой почерпнул из сериала «Звездный крейсер “Галактика”», который смотрел в далеком 1979-м году. Будучи подростком, он по-своему бунтовал: редко мылся, беспрестанно пил пиво, слишком много курил, мочился под дождем и безответно влюблялся в красивых девочек старше него. Но по какой-то причине, с тех пор как Рой начал писать «Золотой», или «Красный», или какое там еще чертово название будет у этой гребаной книги, ему все время хотелось писать про подростков. Сначала была девочка, закапывающая лопатой в песок семейное золото, а теперь эта искра, вызванная космической пылью, между мальчиком и девочкой с раздражающими именами – Серан и Беттина. И у них не было никаких прыщей, потому что на Марсе не было ни влажности, ни бактерий, ни загрязнений – он не знал об этом доподлинно, а мог лишь предполагать. О чем Рой только думал? Что когда он изложит всю эту бессмыслицу на бумаге, то она вдруг превратится во что-то блестящее, как одна из теорий Эйнштейна или рисунки да Винчи? Сейчас все казалось безумным и надуманным, но когда он дойдет до самого конца, через четыреста страниц или около того, то все станет до того просто и понятно, что Рой удивится, почему вообще сомневался в себе.

Возможно, у него кризис среднего возраста. Вместо того чтобы купить «порше» или завести интрижку с личным тренером, он пишет безумный роман, который невозможно читать.

Рой подумал, что ему надо поговорить с кем-нибудь об этом. Это всегда было проблемой. Многие писатели устраивали дискуссионные клубы, где обсуждали свое творчество с другими авторами и обменивались черновиками. У некоторых из них был преданный человек, которому они доверяли свои книги еще до того, как те выходили в свет: например, Стивен Кинг давал читать свои романы жене Табите. Некоторых поддерживали редакторы. «Великий Гэтсби», например, был бы вдвое больше и получился бы весьма запутанным и крайне многословным, если бы редактор Френсиса Скотта Фицджеральда – Макс Перкинс – не требовал беспощадных сокращений.

Венди была бы польщена, если бы Рой попросил ее стать первым читателем его романа. Но она была человеком из мира журналов, привыкшим размещать колонки с броскими заголовками и сексуальными фотографиями. Очень скоро Венди начала бы сердиться на себя за то, что не знает, как превратить его книгу в действительно стоящий и интересный роман, не похожий ни на один из предыдущих. И она бы начала вымещать на нем свое раздражение.

От его прекрасного молодого агента тоже не было проку. Она успела выйти замуж и родить двоих детей и оказалась достаточно умна, чтобы брать в работу все меньше и меньше романов и все больше и больше кулинарных книг, которые писали знаменитости. Рой недавно получил корпоративную рассылку от агентства с анонсом новой книги, «Обедаем дома с герцогиней Кембриджской»