Князья Преисподней - [98]

Последние искорки нечеловеческих глаз растаяли в лунном свете.

Цзян сделал шаг назад, собираясь уйти, но Лидия, которой любопытство не давало покоя, остановила его, вскинув руку.

— Сэр, — неуверенно спросила она, подбирая латинские слова, — когда Ли призвал Иных… яогуай… он хотел, чтобы они вынесли его из подвала? Или же он знал, что они уничтожат его… знал, что не может управлять ими… но хотел покончить с собой тем единственным способом, который у него оставался?

Цзян задумался на мгновение, потом улыбнулся краешком губ:

— Этого я не знаю, госпожа. Может быть, и Ли не знал. Но одно могу сказать наверняка — он отправился в ад…

Вампир отступил в тень, скрывавшую нишу со статуей бога войны, и теперь от него, как от Чеширского кота, остался только шепот да блеск глаз.

— … не как князь, но как поверженный грешник. Когда-нибудь мы все последуем за ним.

— Боже избави, — пробормотал Исидро.

Голос Цзяна ответил ему из темноты:

— Избавит, если у Него возникнет в тебе нужда.

Проснувшись, Эшер протянул руку туда, где должна была лежать его жена, и наткнулся на подушку. Лидия, завернувшись в стеганое одеяло, сидела у окна, которое выходило на рю Мэйдзи. Но смотрела она не на улицу, а на свою руку. Садясь, Эшер видел, как она провела пальцами по тыльной стороне ладони, там, где ее коснулись холодные губы Исидро. Заслышав шорох, она повернулась, и их взгляды встретились.

Она выглядела умиротворенной.

Он подошел к ней, и Лидия распахнула одеяло, чтобы укрыть его.

— Тебе он тоже приснился? — спросил Эшер.

— В храме Вечной гармонии. Ты разговаривал с мистером Цзяном по-китайски… мне еще никогда не снились сны на китайском! А затем на латыни, только представь… И Цзян…

— Цзян — вампир, — спокойно сказал Эшер. — И, насколько я понимаю, он — хозяин Пекина.

— Если уж он заставил храмовых служителей помогать ему, то мог бы и с меньшим пренебрежением отзываться о немертвых, вмешивающихся в дела живых, — заметила Лидия. — Должно быть, он спит в одном из ящиков, спрятанных в подвалах храма… А что он имел в виду, когда сказал, что призвал нас сюда? Мы приехали, потому что…

Она запнулась, припоминая, почему же они все-таки решили отправиться в Китай.

— Цзян убил ту тварь, чье тело доктор Бауэр нашла рядом с деревушкой, верно?

— Думаю, да. — ответил Эшер. — Учитывая, что в Пекине едва ли найдется дюжина вампиров, к тому же один из них пропал двадцать лет назад, а некоторые — одному господу известно, сколько, — безумны, как отец Орсино, хозяину города пришлось позвать помощь с Запада. Вампирское гнездо в Праге не могло справиться с Иными, которые жили там с четырнадцатого века. Наверное, Цзянцзы-ван подстерег одного из них у шахт и убил, а затем оставил тело там, где его должна была обнаружить фрау Бауэр. Он знал, что она напишет о своей находке в какой-нибудь журнал, а потом кто-нибудь из прочитавших статью приедет сюда. Скорее всего, ему уже приходилось иметь дело с охотниками на вампиров.

— С доморощенными ван хельсингами, — тихо повторила Лидия слова Исидро. — Когда дон Симон оказался заперт в шахте, Цзян сказал, что увидел его во сне…

— Скорее, Цзян сам спускался в шахту. Наверняка это он помог мне, когда яогуай и крысы окружили меня на берегу озера. Еще тогда я подумал, что мое спасение слишком похоже на чудо. Я был нужен ему, в этом все дело.

Лидия сжала ему руку. После долгого молчания она спросила:

— В твоем сне Исидро говорил… в моем такого не было… куда он направится из Пекина?

Эшер покачал головой. Он поймал взгляд жены, в чьих глазах за толстыми стеклами очков читались беспокойство и страх за их загадочного друга, с которым им не стоило бы даже разговаривать, тем более — помогать ему, какой бы важной ни казалась причина. Интересно, в своем сне она тоже бросилась в объятия Исидро? И что вампир сказал ей?

«Что вы за женщина?» — спросил Карлебах, выплевывая каждое слово. А сам он, Эшер, — что он за человек?

Лидия осторожно обняла его поверх повязки и положила голову ему на плечо. Наверное, на этот вопрос есть ответ, но известен он одному только богу.

Ни в Китае, ни позже, когда они направились домой, дон Симон Исидро не заглядывал в их сны. Но через неделю, в порту Тяньцзина, в зимних холодных сумерках поднимаясь вслед за Лидией по трапу «Ровенны», Эшер заметил среди ожидающего погрузки багажа большой кожаный сундук с латунными уголками.