Княжна Владимирская (Тараканова), или Зацепинские капиталы - [24]
Но Трубецкой твёрдо стоял на своём. Партия была слишком выгодна, чтобы он мог от неё отказаться.
И свадьба состоялась, как ни упиралась невеста, сколько ни умоляла она отца, братьев и сестёр.
Новые обычаи туго входят в жизнь. Граф Таврило Иванович был один из самых близких лиц к Петру. Он сам участвовал в редакции указа, чтобы венчать не иначе как с согласия жениха и невесты; но у себя в семье он оставался тем же деспотом допетровских времён, которому, отдавая дочь замуж, и в голову не приходило спрашивать у невесты, согласна ли она. Впрочем, нужно говорить правду, и Пётр не церемонился с невестами в тех случаях, когда заключение брака обусловливалось политическими соображениями.
Сестру отстаивали перед отцом только брат Михаил Гаврилович и сестра Анна Гавриловна Ягужинская; последняя, вопреки своему мужу, который вместе с тестем находил, что Настеньку лучше устроить нельзя, что лучше Трубецкого и жениха нет. Она ни один раз твёрдо говорила отцу, что Никите Юрьевичу следует отказать, так как сестра его не любит. Один раз от имени своей сестры она решилась говорить и с самим Трубецким. Михаил Гаврилович, вспомнив своё первое знакомство с Трубецким и слова о нём Олсуфьева, что он любит объегоривать, почему в пансионе и гимназии его прозвали Егором, тоже счёл нужным пересказать это отцу и отстаивал сестру, сколько мог; но всё было напрасно. Старик и слушать не хотел.
«Объегорил старика, совсем объегорил, — говорил себе Михаил Гаврилович, — что ты тут станешь делать?»
Неделю спустя после свадьбы Трубецкой должен был ехать в Москву на коронацию Екатерины, сделан был там вторым капитаном роты кавалергардов при Преображенском полку, участвовал в этом новом своём звании в церемонии торжества и получил следующую ему награду.
Не прошло девяти месяцев со дня коронации Екатерины, как знаменитый учёный и пастырь, красноречивый проповедник Феофан Прокопович в Петропавловском соборе, с кафедры, спросил у собравшейся толпы: «Зачем мы собрались, что мы делаем?» И сам же отвечал на вопрос свой: «Петра Великого погребаем!»
Итак, Пётр умер. Выбрали на царство Екатерину; выбрали, по настоянию Меншикова, которому захотелось поцарствовать самому и который был убеждён, что будет царствовать от её имени. Но недолго пришлось поцарствовать временщику. Не стало Екатерины, Долгоруковы одолели его и отправили в Березов. Многих постигла опала с падением Меншикова, а Никита Юрьевич устоял. Он уже интендантством заведовал, хотя ему всего тридцать лет минуло; вперёд, значит, лезет!
Да как ему и не лезть вперёд. Отец — сенатор, дядя — фельдмаршал, батюшка-тесть — канцлер и верховного совета председатель; одна сестра за вице-канцлером и верховного совета членом, другая за сыном обер-гофмейстера, и уже теперь, хоть и молодой ещё, а уже генерал-поручик и александровский кавалер; двоюродная сестра за принцем гамбургским! Какой-никакой, а всё же принц! К тому же и фаворит, и какой ещё фаворит-то, князь Иван Алексеевич Долгоруков у него живмя живёт! Как же ему и не лезть вверх?
Последнее замечание Никиту Юрьевича очень смущало. Оно было для него не только неприятно, но было оскорбительно. Но что же делать? Нужно было проглотить оскорбление, скрыть неудовольствие. Сила князя Долгорукова, любимца молодого государя, была так велика, что ссориться с ним значило рисковать всем, а Трубецкому рисковать ничем не хотелось.
«Однако начинается уж говор, — думает князь Никита Юрьевич. — Ведь нельзя же: есть обязанности к своему имени, к своему положению. Некоторые из дам уже перестают ездить. Ведь смешно же!.. Наконец, обязанности к семейству. У меня уже два сына. Неужели вместе с ними я должен буду воспитывать чужого, ненавистного для меня ребёнка? Да, нужно поговорить с женой; это нужно кончить во что бы то ни стало!»
— Княгиня, — сказал он раз жене, — мы становимся сказкой города. На нас указывают пальцами. Говорят: только я со двора, князь Иван Алексеевич на двор. Позволю я посоветовать тебе без меня его не принимать!
— Вот хорошо! — отвечала ему нервно жена. — Вас почти целый день дома нет, мне ни с кем не видеться! Да что я, в тюрьме, что ли?
— Совсем не ни с кем, а только с князем Иваном Алексеевичем! Поймите, это касается вашей чести! Вон супруга вашего братца Ивана Гавриловича приехала в Петербург и не удостоила нас своим посещением. Олсуфьевы к нам давно не ездят. Что-то давно не жалует и графиня Остерман. Говорит, в такие дома не ездят. Чего же вы ещё хотите, чтобы в самом деле на вас пальцами указывали?
— Графиня Марфа Ивановна может ко мне ездить и не ездить, это её воля. Я у ней её дорогого Андрея Ивановича не отбиваю. Сестре заехать было некогда, я и не претендую; а Олсуфьева и вчера у меня была, да если бы и не была, так что ж? Кого я хочу принимать...
— Никто не мешает, только не Долгорукова!
— Отчего не Долгорукова, если мне с ним приятно, если, наконец... если я его люблю! Я сказала вам ещё до свадьбы, что я вас не люблю и любить не буду, что люблю другого, просила отказаться, вы не хотели. Чего ж вы теперь от меня требуете?
— Я требую, чтобы вы держали себя прилично, как Бог и добрые люди требуют от замужней женщины; чтобы с князем Иваном Алексеевичем вы виделись только при всех. Я прошу это настойчиво, княгиня. Если вам не угодно будет меня послушать, делать нечего, я должен буду принять свои меры, поговорить с вашим батюшкой, и...
Настоящее издание является первым с 1886 года. Автор таких широко известных в прошлом веке романов, как "Род князей Зацепиных", "Княжна Владимирская", на фактическом материале показывает жизнь двора императрицы Екатерины Великой с Потемкиным, графами Орловыми, Голицыным, Зубовым и др.Но основная фабула романа развивается на оси интриги: Екатерина — граф Орлов-Чесменский — Александр Чесменский. Был ли Александр Чесменский сыном графа Алексея Орлова и княжны Таракановой? А быть может он был сыном самой Императрицы?Книга рассчитана на самый широкий круг читателей, интересующихся как историей, так и приключенческим и детективным жанрами.Текст печатается по изданию: "На рубеже столетий" Исторический роман в трех частях А.
А. Шардин – псевдоним русского беллетриста Петра Петровича Сухонина (1821–1884) который, проиграв свое большое состояние в карты, стал управляющим имения в Павловске. Его перу принадлежат несколько крупных исторических романов: «Княжна Владимирская (Тараканова), или Зацепинские капиталы», «На рубеже столетий» и другие.Во второй том этого издания вошли третья и четвертая части романа «Род князей Зацепиных, или Время страстей и казней», в котором на богатом фактическом материале через восприятие князей Зацепиных, прямых потомков Рюрика показана дворцовая жизнь, полная интриг, страстей, переворотов, от регентства герцога Курляндского Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны, и правительницы России при малолетнем императоре Иване IV Анны Леопольдовны до возведенной на престол гвардией Елизаветы Петровны, дочери Петра Великого, ставшей с 1741 года российской императрицей Здесь же представлена совсем еще юная великая княгиня Екатерина, в будущем Екатерина Великая.
А. Шардин — псевдоним русского беллетриста Петра Петровича Сухонина (1821—1884) который, проиграв своё большое состояние в карты, стал управляющим имения в Павловске. Его перу принадлежат несколько крупных исторических романов: «Княжна Владимирская (Тараканова), или Зацепинские капиталы», «На рубеже столетий» и другие. Настоящее издание является первым после 1883 года. В романе на богатом фактическом материале через восприятие князей Зацепиных, прямых потомков Рюрика, показана дворцовая жизнь, полная интриг, страстей, переворотов, от регентства герцога Курляндского Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны и правительницы России при малолетнем императоре Иване IV Анны Леопольдовны до возведённой на престол гвардией Елизаветы Петровны, дочери Петра Великого, ставшей с 1741 года российской императрицей.
А. Шардин – псевдоним русского беллетриста Петра Петровича Сухонина (1821–1884) который, проиграв свое большое состояние в карты, стал управляющим имения в Павловске. Его перу принадлежат несколько крупных исторических романов: «Княжна Владимирская (Тараканова), или Зацепинские капиталы», «На рубеже столетий» и другие.В первый том этого издания вошли первая и вторая части романа «Род князей Зацепиных, или Время страстей и казней», в котором на богатом фактическом материале через восприятие князей Зацепиных, прямых потомков Рюрика, показана дворцовая жизнь, полная интриг, страстей, переворотов, от регентства герцога Курляндского Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны и правительницы России при малолетнем императоре Иване IV Анны Леопольдовны до возведенной на престол гвардией Елизаветы Петровны, дочери Петра Великого, ставшей с 1741 года российской императрицей.
В книгу известной детской писательницы вошли две исторические повести: «Заколдованная рубашка» об участии двух русских студентов в национально-освободительном движении Италии в середине XIX в. и «Джон Браун» — художественная биография мужественного борца за свободу негров.
Документальный роман, воскрешающий малоизвестные страницы революционных событий на Урале в 1905—1907 годах. В центре произведения — деятельность легендарных уральских боевиков, их героические дела и судьбы. Прежде всего это братья Кадомцевы, скрывающийся матрос-потемкинец Иван Петров, неуловимый руководитель дружин заводского уральского района Михаил Гузаков, мастер по изготовлению различных взрывных устройств Владимир Густомесов, вожак златоустовских боевиков Иван Артамонов и другие бойцы партии, сыны пролетарского Урала, О многих из них читатель узнает впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Биографический роман о выдающемся арабском поэте эпохи халифа Гаруна аль-Рашида принадлежит перу известной переводчицы классической арабской поэзии.В файле опубликована исходная, авторская редакция.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог. Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.
Роман популярного беллетриста конца XIX — начала ХХ в. Льва Жданова посвящён эпохе царствования Петра Великого. Вместе с героями этого произведения (а в их числе многие исторические лица — князь Гагарин, наместник Сибири, Пётр I и его супруга Екатерина I, царевич Алексей, светлейший князь Александр Меншиков) читатель сможет окунуться в захватывающий и трагический водоворот событий, происходящих в первой четверти XVIII столетия.
Интересен и трагичен для многих героев Евгения Карновича роман «Придворное кружево», изящное название которого скрывает борьбу за власть сильных людей петровского времени в недолгое правление Екатерины I и сменившего ее на троне Петра II.
Исторические романы Льва Жданова (1864 — 1951) — популярные до революции и ещё недавно неизвестные нам — снова завоевали читателя своим остросюжетным, сложным психологическим повествованием о жизни России от Ивана IV до Николая II. Русские государи предстают в них живыми людьми, страдающими, любящими, испытывающими боль разочарования. События романов «Под властью фаворита» и «В сетях интриги» отстоят по времени на полвека: в одном изображён узел хитросплетений вокруг «двух Анн», в другом — более утончённые игры двора юного цесаревича Александра Павловича, — но едины по сути — не монарх правит подданными, а лукавое и алчное окружение правит и монархом, и его любовью, и — страной.
В книгу вошли три романа об эпохе царствования Ивана IV и его сына Фёдора Иоанновича — последних из Рюриковичей, о начавшейся борьбе за право наследования российского престола. Первому периоду правления Ивана Грозного, завершившемуся взятием Казани, посвящён роман «Третий Рим», В романе «Наследие Грозного» раскрывается судьба его сына царевича Дмитрия Угличскою, сбережённого, по версии автора, от рук наёмных убийц Бориса Годунова. Историю смены династий на российском троне, воцарение Романовых, предшествующие смуту и польскую интервенцию воссоздаёт ромам «Во дни Смуты».