Княжна Дубровина - [2]

— На Бога, сказалъ полковникъ. — Богъ не оставитъ сироту.

Жена полковника молчала.

— Надо же, однако, подумать, сказала она наконецъ, — куда ее пристроить.

— Кого? спросилъ полковникъ разсѣянно.

— Да Анюту, что это, мой другъ, точно не слышишь — о чемъ ты думаешь?

— О томъ, гдѣ ее помѣстить, эту самую Анюту, сказалъ полковникъ. — Жена, возьми ее къ себѣ, заключилъ онъ рѣшительно.

— И рада бы душой, да куда же? Квартира наша маленькая, у насъ четверо дѣтей малъ-мала меньше, и взять еще Анюту, да ея няньку. Куда я ихъ помѣщу.

— Куда-нибудь, устройся; возьми именно потому что у насъ четверо дѣтей. Чѣмъ больше мы своихъ дѣтей любимъ, тѣмъ больше должны дѣлать для дѣтей оставленныхъ и несчастныхъ. Я не могу бросить сиротку и имѣя кровъ не пріютить ее. Притомъ же она дочь нашего офицера, убитаго на службѣ. Я считаю, что мы обязаны взять ее теперь къ себѣ, а потомъ увидимъ. Увидимъ, сказала Наталья Дмитріевна и отправилась въ квартиру умершей. Она возвратилась оттуда вся въ слезахъ.

— Не могу видѣть дѣвочку, говорила она своему мужу. — Она ничего не понимаетъ, играетъ въ игрушки, смѣется, а мать ея лежитъ въ гробу. Въ квартирѣ двери настежь, всякой кто хочетъ входитъ поглядѣть на покойницу, прислуга слоняется въ домѣ, въ столовой около гроба толпится всякій народъ, разспрашиваетъ о подробностяхъ няньку, а нянька тараторитъ. на всѣ стороны со всѣми приходящими, разсказываетъ о смерти Богуславовой и указываетъ на сиротку ея дочь. Мнѣ было даже жутко смотрѣть на все это.

— Обыкновенное дѣло, сказалъ полковникъ, — всегда такъ бываетъ, когда умираютъ безъ близкихъ.

— А нянька Анюты препротивная! Желая произвести впечатлѣніе на присутствующихъ, она хватаетъ Анюту за руки и восклицаетъ: плачь! да плачь же! ты сирота! А дѣвочка ничего не понимаетъ и улыбается. Даже сердце щемитъ, глядя на все это. Да, ты правъ. Я возьму ее къ себѣ, пока родные ея не выпишутъ. Потѣснимся.

— Вотъ и хорошо, сказалъ полковникъ.

Богуславову похоронили, а послѣ похоронъ полковникъ самъ принесъ Анюту на рукахъ въ домъ свой прямо въ дѣтскую. Жена полковника была женщина слабаго характера и потому не обошлось безъ споровъ. Няньки дѣтей роптали. Имъ пришлось потѣсниться чтобы помѣстить Анюту съ ея нянькой, которая изъ себя выходила, и тотчасъ перебранилась со всѣми. Черезъ недѣлю, вслѣдствіе постоянныхъ ссоръ, она, къ великому удовольствию Завадской, отказалась отъ должности, и бѣдная Анюта осталась совсѣмъ одна въ чужомъ домѣ, въ чужой семьѣ, съ совершенно незнакомыми ей лицами. Анюта горько плакала и звала неустанно маму и няню. Даже ночью просыпалась и жалобно кричала, повторяя: мама! няня! мама! няня!

Завадская всячески утѣшала ребенка, не спала нѣсколько ночей, няньчилась съ ней и наконецъ ей удалось черезъ нѣсколько дней пріучить Анюту къ себѣ, Анюта ходила за ней какъ тѣнь, держась обѣими рученками за ея платье.

Наталья Дмитріевна Завадская съ трудомъ узнала адресъ Богуславова, дѣда Анюты, и написала къ нему письмо увѣдомляя его о томъ, что Анюта потеряла отца и мать и просила его распорядиться ея судьбой. Долгое время Завадскіе не получали никакого отвѣта, но наконецъ пришло письмо, не отъ дѣда, а отъ второй жены его, мачихи отца Анюты. Она писала, что мужъ ея уже годъ какъ умеръ, что она осталась вдовой, имѣетъ своихъ дѣтей, что Анюта ей въ сущности нисколько не родня и давала адресы дядей и тетокъ Сергѣя Богуславова, совѣтуя обратиться къ нимъ, какъ къ единственнымъ родственникамъ оставшейся сироты. Это былъ списокъ лицъ во главѣ котораго стояло имя генерала Петра Петровича Богуславова, роднаго дяди отца Анюты, жившаго всегда въ Петербургѣ, женатаго на очень богатой женщинѣ и имѣвшаго двухъ дочерей и сына. Потомъ стояло имя богатаго старика Андрея Петровича Богуславова. сенатора, имѣвшаго одну уже замужнюю дочь. Затѣмъ имена трехъ сестеръ старыхъ дѣвицъ, также родныхъ тетокъ отца Анюты, Богуславовыхъ, жившихъ всегда въ Москвѣ въ собственномъ домѣ, и наконецъ имя очень стараго, очень знатнаго и очень богатаго прадѣда Анюты, по прямой линіи, то-есть отца матери Сергѣя. Онъ жилъ также въ Петербургѣ. Этотъ престарѣлый восьмидесяти девяти-лѣтній князь Дубровинъ имѣлъ несчастіе пережить послѣ дочери сына своего и остался съ единственнымъ внукомъ, единственной надеждой своей старости. Онъ воспиталъ его заботливо и уже опредѣлилъ на службу. Ко всѣмъ этимъ лицамъ полковникъ написалъ письма, увѣдомляя ихъ о безпомощномъ положеніи Анюты не имѣвшей никакого состоянія. Онъ просилъ ихъ прислать за ней довѣренное лицо, оговариваясь, что дѣвочка ему не въ тягость, что онъ будетъ терпѣливо ожидать, пока за ней пришлютъ родные и что до тѣхъ поръ она не будетъ нуждаться ни въ уходѣ, ни въ участіи. Долго ждалъ полковникъ отвѣта, наконецъ первый отвѣтилъ родной прадѣдъ Анюты, князь Дубровинъ. Послѣ благодаренiй да то, что полковникъ пріютилъ сиротку, онъ писалъ слѣдующія строки:

«Несчастное замужство моей дочери, на которое я согласился противъ воли, разлучило меня не только съ нею, но и съ ея сыномъ. Отецъ его женился вторично на злой и пустой женщинѣ и разсорился и со мною и съ моимъ сыномъ, тогда еще находившимся въ живыхъ. Онъ не позволялъ внуку моему посѣщать меня и я не зналъ даже въ лицо сына моей дочери; когда онъ произведенъ былъ въ офицеры, то даже не заглянулъ ко мнѣ и не простясь ни съ кѣмъ уѣхалъ на Кавказъ. Мой покойный сынъ просилъ его остаться въ Петербургѣ и по моему желанію предлагалъ дать ему средства служить въ гвардіи, но молодой Сергѣй гордо отвергъ это предложеніе. Мы узнали стороной, что на Кавказѣ онъ женился Богъ вѣсть на комъ — по крайней мѣрѣ онъ никого изъ насъ не извѣстилъ о своей женитьбѣ. Вы, милостивый государь, мнѣ пишете, что несчастный Сергѣй убитъ горцами, а жена его умерла. Очень сожалѣю и молю Бога помиловать и принять милосердо душу его, но я не зналъ этого моего внука и посудите сами могу ли сокрушаться о его смерти? Сожалѣю, что онъ оставилъ сиротку — дочку, но не могу въ мои преклонный лѣта взять ее на воспитаніе. Дни мои, скажу больше, часы мои, сочтены; мнѣ восемьдесятъ девять лѣтъ и мнѣ должно ежеминутно думать о смертномъ часѣ, а не о воспитаніи четырехъ-лѣтней дѣвочки. Если я умру завтра, то на кого могу я оставить мою правнучку? Я живу одинъ одинехонекъ съ двадцати-лѣтнимъ внукомъ. Согласитесь, что двадцатилѣтній мальчикъ не есть лицо, которому бы я въ случаѣ смерти могъ поручить четырехъ-лѣтняго ребенка. Я не придумаю что съ нимъ дѣлать и совѣтую вамъ обратиться къ теткамъ ея отца, Богуславовымъ. Если же эти старыя, богатыя дѣвицы не захотятъ взять на себя тяжелую обязанность воспитать сиротку дочь ихъ роднаго племянника, напишите ко мнѣ; я постараюсь помѣстить ее въ какое-нибудь воспитательное заведеніе и буду платить за нее. Вотъ все что я могу для нея сдѣлать.»