Князь. Записки стукача - [37]
Я молчал.
– Что делать с тобой? От греха немедля отправишься со мной за границу. Пока в Петербурге поуспокоятся… Успокоятся они скоро. У нас рвения на три дня хватает обычно. На четвертый делом заниматься устанут… и все будет по-старому.
В первый раз в жизни я любил свою тетку.
Дневникъ императора Александра II
Воскресение(без даты)
Вечером в театре давали «Жизнь за царя». Опера шла под непрерывные аплодисменты. Спасший меня сидел рядом с моей ложей.
После спектакля перед сном читал Маше вслух депеши и телеграммы со всей России.
Города, народности, сословия выражают похвальные патриотические чувства. Зимний дворец завален телеграммами… Тысячный митинг был на Красной площади у храма Василия Блаженного, молились и пели тропарь «Спаси, Господи, Люди Твоя и благослови достояние Твое…»
Неужели нужен был выстрел этого безумного, чтобы тебя полюбили вновь?!
Вечером долго стоял в Гербовом зале у окна. Как когда-то в детстве… Зажгли свечи. Газовые фонари горят только в коридоре.
Заканчивается длинный весенний день. Скоро начнутся белые ночи. Как я люблю эти ночи без тьмы и город, спящий в небесном призрачном свете…
Должен на что-то решиться… Вспоминал слова Победоносцева – и предсмертные слова отца: «Держи все!» И его кулак.
6 апреля
Утром из Павловска примчался Костя. Он умолял меня не спешить.
– Насилием мы ничего не добьемся. Ты должен помнить наш любимый лозунг: «Ни слабости, ни реакции».
Я попытался перевести разговор. Я уже все решил – и не хотел обсуждений с Костей.
– Твоя Санни, должно быть, ликует… Выходит, Никола не зря видел несчастного дедушку.
Костя покраснел, долго молчал. Потом сказал:
– Никола никого не видел. Оказалось, мой мерзавец узнал, что ты получил какую-то бумагу о его похождениях в Париже и готовишься мне показать….
(Это, конечно же, сообщила ему моя Маша! Она обожает мерзавца!)
– И хитрец придумал, как направить наши мысли в иное русло. Имея безумную мать, помешанную вместе с твоей жинкой на спиритизме, он и придумал… про призрак.
– Я предупредил тебя: с ним будет много хлопот.
Костя вздохнул и… вернулся к теме:
– Тебя не смущает это всеобщее ликование?
– Разве это плохо? Ликуют о спасении Государя, и повсюду!
– Но особенно в кабаках. В столице – непрерывные молебны вперемежку с вином… Уже появились какие-то пьяные люди, которые срывают шапки на улицах у тех, кто недостаточно ликует. Всех длинноволосых в очках волокут в участок. Газеты называют «Спасителем» этого прохвоста… эту полицейскую выдумку, – так Костя назвал Комиссарова.
– Но почему ты думаешь, что это выдумка?
– Ты ведь и сам так думаешь. Я могу тебе рассказать, как было… Этот пошлый, плюгавый человечек стоял в толпе и глазел, как ты будешь выходить из сада. Раздался выстрел. Слава Богу, безумец промахнулся, потому что стрелял в первый раз… После выстрела вместе со всеми, кто был в толпе, Комиссаров был схвачен и отправлен в генерал-губернаторский дом. Но узнав, что он из Костромы, жандармам… точнее, господину Кириллову, которого ты так ценишь… пришло в голову придумать патриотическую историю – еще один костромич спас своего монарха!
– Откуда ты все это знаешь?
– Наше с тобой любимое выражение: «В России все секрет, да ничего не тайна»… Спроси сам, но построже, у Кириллова. Вчера этого Комиссарова посадили в театре рядом с нашей ложей. Он сидел завитой, веснушчатый, и рядом его жена в аляповатом, мучительно-безвкусном кокошнике. И над ними ты! Ему нанимают кучеров и лакеев, ему дарят дом, его портреты выставляют рядом с твоим портретом. Его все именуют «Спасителем»… Это стало его именем! Прозвище так прилепилось, что его супруга, которая с утра до ночи бродит по Гостиному Двору, закупает шелка и брильянты, всюду рекомендуется «женою Спасителя», к великому смущению купцов… Боже мой, как мы ничего не умеем, у нас всё – по-рабьи! Даже спасение Государя!..
Я ничего не ответил.
И Костя, закончив свой патетический монолог, откланялся, чувствуя себя героем.
Я вызвал Кириллова. Он спокойно подтвердил: да, Комиссарова они придумали.
– Энтузиазм народа доказывает, Ваше Величество, что мы поступили правильно.
– Но более так не делайте, – сказал я строго, однако не слишком.
Он прав. Народ любит понятную мистику.
Кириллов прекрасно ведет следствие. В кратчайший срок все было узнано!
Покушался злодей по фамилии Каракозов, 26 лет. Из дворян, учился в Московском университете, был исключен за неуплату. Сам из провинции… В Москве сошелся со своим родственником, нигилистом по фамилии Ишутин, вольнослушателем все того же Московского университета… Этот молодой человек кружок придумал… Сначала решили осуществить в нем идеи Фурье – организовать переплетные мастерские. В них они должны были трудиться вместе с рабочими и заодно обучать тех ненависти к правительству. Это, естественно, им скоро наскучило. В переплетной мастерской работать надо. А работать у нас на Руси кому ж охота… Тогда-то решили поторопиться и побыстрее организовать революцию. Поднять народное восстание, убить меня и создать государство без всякой собственности. Для чего и создали тайное ядро в кружке под названием «Ад». Почему такое откровенное название – следователи пока не поняли…
«Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой» (ОТК. 18: 10). Эти слова Святой Книги должен был хорошо знать ученик Духовной семинарии маленький Сосо Джугашвили, вошедший в мировую историю под именем Сталина.
«Эдвард Радзинский – блестящий рассказчик, он не разочарует и на этот раз. Писатель обладает потрясающим чутьем на яркие эпизоды, особенно содержащие личные детали… Эта биография заслуживает широкой читательской аудитории, которую она несомненно обретет».Книга также издавалась под названием «Сталин. Жизнь и смерть».
Итак, дневник верного соратника Иосифа Сталина. Калейдоскоп событий, в которых он был участником. …Гибель отцов Октябрьской революции, камера, где полубезумный Бухарин сочиняет свои письма Кобе, народные увеселения в дни террора – футбольный матч на Красной площади и, наконец, Мюнхенский сговор, крах Польши, встреча Сталина с Гитлером…И лагерный ад, куда добрый Коба все-таки отправил своего старого друга…
«Снимается кино» (1965) — одна из ранних пьес известного драматурга Эдварда Радзинского. Пьеса стала своеобразной попыткой разобраться в самой сути понятия «любовь».
В книге известного драматурга представлена одна из ранних пьес "104 страницы про любовь".Эдвард Станиславович Радзинский родился 29 сентября 1936 года в Москве, в семье драматурга, члена СП С.Радзинского. Окончил Московский историко-архивный институт. В 1960 году на сцене Московского Театра юного зрителя поставлена его первая пьеса "Мечта моя... Индия". Известность принесла Радзинскому пьеса "104 страницы про любовь" (1964), шедшая на многих сценах страны (в Ленинграде эта пьеса шла под названием "Еще раз про любовь")
Это был воистину русский парадокс. В стране «Домостроя», где многочисленные народные пословицы довольно искренне описывали положение женщины: «Курица не птица, баба не человек», «Кому воду носить? Бабе! Кому битой быть? Бабе! За что? За то, что баба», – весь XVIII век русским государством самодержавно правили женщины – четыре Императрицы и две Правительницы. Начинается воистину галантный русский век – первый и последний век, когда Любовь правила политикой… И фавориты порой выпрыгивали из августейших постелей прямиком во власть.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.