Князь Ядыгар - [20]

— Великий Государь тебя желает видеть княже, — я попытался было кивнуть на свой расхристанный вид, но царский телохранитель даже не шелохнулся. — Немедля велел он явиться под свои очи.

Что на это было ответить? Немедля, так немедля. Кто в здравом уме будет спорить с приказом того, кого через пару столетий объявят едва ли не самым кровавым тираном нашей планеты. «Хорошо, хорошо, Ваня, поговорим. Уж найду чем тебя удивить. Про твое детство я читал и как тебя там «гнобили» могу рассказать в таких подробностях, что закачаешься. А если, добрый Ваня, спросит, «откеля дровишки», то отвечать придется намеками и полунамеками». В любом случае, чем быстрее мы расставим все точки над «и», тем быстрее я окажусь рядом с иконой и отправлюсь домой».

— Ну что-ж, пошли, — я хлопнул себя по бокам и двинулся к выходу.

Признаться, дорогой я немного вспотел и, если честно, совсем не от накинутого на плечи роскошного халата, расшитого золотистыми нитями. Подспудный страх холодил мне спину и заставлял по ней бегать мурашки. Было совсем непонятно, чего ожидать от царя. Не стоило обольщаться и его публичными «обнимашками». Как показывала история, сегодня Иван Васильевич тебя жаловал шубой со своего плеча, а завтра затравливал своими любыми собачками.

— Великий Государь, ожидает, — из тревожной задумчивости меня вывел один из рынд, когда мы подошли к царскому шатру. — Проходи, княже.

С замиранием сердца я откинул тяжелый полог из какой-то шкуры и вновь наткнулся на царского рынду, а точнее на мощное древко бердыша. Негромко чертыхнувшись, я обошел этого живого великана, сверлившего меня подозрительным взглядом, и подошел ко второму пологу, который преграждал дальнейшее движение. Здесь же я замер, услышав чей-то громкий и довольно уверенный голос, вещавший очень занимательные для попаданца из будущего вещи. «Интересно, это что за кадр такой? Такие байки рассказывает, что заслушаешься. Ого-го! Это он так Ваню что ли нахваливает?! Смотри-ка, так лизать тоже надо уметь… Ладно, хватит тут прятаться, а то эта морда коситься уже».

Выдохнув воздух, я сделал шаг вперед и тут же оказался в полумраке, где толстыми свечами освещались лишь сидевшие фигуры двух людей. Остальное проступало лишь мягкими темными силуэтами.

— А вот и ты, князь, — судя по довольному голосу, у царя было очень хорошее настроение. — Проходи к столу, отведай чем Бог послал.

«Черт…». На мгновение завис я, не зная, что ответить. «Что сказать-то? Здорова, братва или может хай, парни. Б… ь. Надо, как — то проще! Нужно что-то из классики».

— Здрав буди, Великий Государь, — я довольно глубоко поклонился царю, чай спина не отвалиться. — И ты, здрав буди, — а вот тут я вновь замешкался, не зная, как обращаться к третьему. — Э… боярин, — все же вывернулся я, решив, что холеный и мордастый «товарищ» рядом с царем вполне потянет на «боярина». — Не знаю я, как величать тебя, боярин.

— Это лепший друже наш, князь Андрей Михайлович из доброго рода Курбских, вельми известных на Руси своими благими деяниями, — Иван Васильевич сам представил своего ближника, что говорило об очень и очень многом. — Наш верный слуга и ярый воевода, каких поискать еще…

Сам же Курбский во время это очень лестной для него речи, произносимой самим царем, пристально меня разглядывал, а точнее буквально буравил глазами. «Оба-на, фаворит! Курбский! Князь! А смотрит-то как, смотрит, как коршун. Носяра здоровенный, острый, того и гляди им меня клюнет. Чего я ему, баба что ли с сиськами? Черт, а не боится ли он за свое теплое местечко? Скажет поди, принес молодец царю на подносе целый город и теперь милости царской искать захочет. Боится, падла…». Бодаться с Курбским взглядами я не стал, ибо не в моем положении было спешить обзаводиться врагами, особенно такого калибра.

— Вина предлагать не буду. Отведай лучше отвара. Вельми он хорошо пробирает, каждую косточку, — благодушию царя можно было только поражаться. — Вот ты, княже, разреши наш спор…

Б…ь, отвар у меня колом встал при этих словах. Я чуть кубок не выронил. «Бляха муха, спор у них! Я же, значит, арбитр теперь у них… С одной стороны, Ваня Грозный, а с другой, князь Курбский. И что получается? Скажу, мол, ты Иван Васильевич, великий стратег и полководец, и поэтому всегда прав. Тогда мне царский почет и милость, а от князя Курбского щепотка яда в бокал на каком-нибудь пиру. Или скажу я, что Курбский прав, то будущий Грозный обиду затаит. Это сейчас он душка и весь такой пушистый, а через пару месяцев возьмет и припомнит. Мне же, б…ь, еще до Москвы и знаменитой иконы добраться нужно… Проклятье, Ваня, подкузьмил ты мне!».

— Друже мой говорит, что длань нашу царскую теперича нужно на стародавние русские земли протянуть, на Полок, Нарву, Юрьев, — задумчиво начал излагать суть вопроса молодой царь, поглаживая небольшую редкую бородку. — Пусть, мол, государство русское новыми землями и умелыми людишками прирастает. Ливонский же орден сейчас слаб и остался вовсе без друзей…, — тут он замолчал, взглядом устремившись куда-то в темноту шатра. — Я, ближники мои, тоже дюже как желаю исконные земли русские от рыцарей ослободить и веру православную там испоместить, — вместе с этими словами царь истово перекрестился. — Только боязно мне и не стыжусь я этого, друже. Слабы мы еще тягаться с ливонскими псами… А ты что молвишь друже Ядыгар?