Князь Владимир — создатель единой Руси - [36]
Волхвов не следует путать со жрецами. Для восточнославянского язычества было характерно именно отсутствие жреческой касты. Разница между жрецами и волхвами достаточно велика. Если волхв — это всего лишь гадатель, знающий и предрекающий будущее, ближе обычных смертных стоящий к таинственным силам природы, то жрец — избранник Бога, который и дарует своему служителю духовное могущество. Кроме того, статус волхва должен постоянно поддерживаться соответствующими действиями — предсказаниями, успешным излечением болезней и т. д., поскольку волхвом человек называет себя сам и стремится убедить в этом окружающих. Жрецом же может стать только тот, кого изберет и признает в этом статусе особая группа людей, монополизировавшая право на сношения с божеством.
Исторический опыт показывает, что только жреческое сословие способно действенно поддерживать религию, разъяснять ее идеи и давать более отчетливое представление о сложившихся образах, систематизировать и создавать мифологию, — короче, развивать и укреплять в обществе религиозные верования. Там же, где священническая каста представлена одними волхвами, религиозные понятия и представления бывают туманны и непрочны.
Существовал и женский род от слова волхв — «волхва». По всей вероятности, женщины-волхвы проявляли свои сакральные способности в домашнем обиходе, в гаданиях о личной судьбе, в лекарском знахарстве, тогда как мужчины-волхвы производили общественные магические действия.
Наивысшего религиозного и политического могущества волхвы добились у славянских племен, живших на территории Славянского Поморья. Католические миссионеры XI–XII вв. оставили подробное описание общеславянского святилища Святовита (Свентовита) — верховного бога, имевшего полную власть над землей и людьми. Этот каменный четырехликий идол величиной выше человеческого роста стоял в деревянном храме в городе Аркона (о. Рюген), в правой руке он держал священный рог — символ плодоносящей силы, левой упирался в бок. Здесь же висели его атрибуты: седло и узда его коня, огромный меч, щит и знамя, называемое станицей; рядом, в отдельном помещении, находился священный белый конь всемогущего божества. Волхвы совершали гадания, наблюдая за его поведением, и, по словам хрониста Гельмольда, именно арконские гадатели и предсказатели были «наиболее убедительны» среди всех своих коллег. Этот же автор пишет, что рядом со Святовитом всех остальных идолов славяне почитали «как бы полубогами» и в знак особого уважения присылали в Аркону установленные пожертвования изо всех славянских земель. О необыкновенной власти арконских волхвов говорит и Саксон Грамматик. По его словам, главный волхв был единственным человеком на всем острове, кому дозволялось носить длинные волосы — знак высшей сакральной власти. У него были обширные поместья и дружина из 300 всадников; ему же отдавали все награбленные на войне драгоценности.
Здесь мы видим, как волхвы уже фактически образуют жреческую касту.
Подобный хорошо организованный культ, в сочетании с храмовым строительством, был не свойствен восточным славянам, чьи религиозные представления были довольно расплывчаты, а обрядность археологически «невыразительна».
Прямых сведений о волхвах и их роли в общественно-политической жизни Руси в IX–X вв. сохранилось мало. Летопись на примере вещего Олега дает понять, что князья обращались к волхвам за предсказаниями. После крещения Руси волхвы стали активными участниками сопротивления христианизации древнерусских областей и земель.
С особенной силой «бесовское наущенье и действо» проявилось в Ростово-Суздальской земле, где язычество крепко держалось среди местного славяно-финского населения.
Любопытным памятником, живописующим непростую обстановку, в которой приходилось действовать княжеской власти на этой окраине восточнославянского мира, является «Сказание о построении града Ярославля». Из него мы узнаем, что некогда, неподалеку от места слияния Волги и Которосли, где суждено было возникнуть новому городу, было селище, называемое Медвежий угол.
Живущие в нем язычники поклонялись Волосу, скотьему богу. В честь его было возведено святилище, при котором находился волхв, который поддерживал священный огонь и приносил идолу жертвы. Он также занимался прорицаниями и за это был весьма почитаем среди местных жителей. Однако, если с его стороны случался недогляд, и священный огонь гас, то волхва «люто истязали», после чего убивали и сжигали труп.
Жители Медвежьего угла помаленьку занимались скотоводством, однако основным их занятием был разбойный промысел на волжском торговом пути.
Так продолжалось до тех пор, пока в Ростов не приехал Ярослав (начало его ростовского княжения летописи датируют концом 80-х гг. Х в.). Желая положить конец грабежам, он нагрянул с дружиной в Медвежий угол. Язычники ополчились против него, но были разбиты, после чего «клятвою у Волоса обещали князю жить в согласии и оброки ему даяти». Тем не менее они решительно воспротивились крещению, на котором настаивал Ярослав.
