Князь Святослав - [47]

– Поздравляю с победой, сын, – сказала великая княгиня.

– До этого было поражение, – хмуро заметил Святослав.

– Какое же?

– Вятичи.

– Вспомнил!.. – рассмеялась Ольга. – Ты был еще слишком юн для побед.

– Юность лишена мудрости. Что ранит ее, то и остается в ней навсегда.

Он вдруг замолчал, нахмурившись. Потом твердо сказал:

– Передай новгородцам, великая княгиня, что я повелел им принять князем моего старшего сына Владимира, сына Малфриды.

– Он еще слишком юн…

– Я был младше его, когда пошел на вятичей.

Еще раз коротко поклонившись, Святослав вышел из палаты. Он полагал, что сказал свое слово. И великая княгиня более об этом не говорила, понимая, что поход на вятичей решен Святославом окончательно.

– Немедленно пошли гонца за Добрыней, – сказала Ольга Свенельду, едва за Святославом закрылась дверь. – Новгородцы очень своенравны.

Свенельд тут же отрядил гридня к князю Малу, а сам другим выходом прошел в дворцовые переходы, чтобы «неожиданно» столкнуться с великим князем Святославом. Так оно и вышло. Святослав почтительно поклонился первым, но спросил сурово:

– Почему ты, великий воевода, обманывал Морозко, утверждая, что его отец в плену?

– Его отец был человеком Неслыха, и я поступал так по его просьбе. Знаю, что он погиб. Передай Морозко мои соболезнования, великий князь.

– Я намерен примучить вятичей, – вдруг сказал Святослав. – Правда, ты вдолбил в мою голову, что победы никогда ничему не учат, но после них всегда снятся приятные сны.

– Значит, мы скоро согласно поднимем звонкие кубки победы, – улыбнулся Свенельд.

А Морозко категорически отказался идти с великим князем примучивать вятичей.

– Против своих меч не подниму.

Святослав разозлился, но сдержался, объяснив себе, что побратим все еще переживает гибель отца. Сказал только:

– Отдохни сам и дай отдохнуть дружине.

– Ты, великий князь, там не очень-то. Все-таки не хазары.

– Да, не хазары, – согласился Святослав.

И пошел на вятичей с одной своей дружиной. Вятичи сопротивлялись вяло, вскоре признав главенство Киевского Великого княжения.

Взяв с них умеренное полюдье – богатств хватало после хазарского похода, а самолюбие было удовлетворено, – Святослав вернулся в Киев. Но не во дворец великой княгини Ольги, а на старое стойбище под Киевом, где расположил и дружину.

На второй день великого князя позвали к охраняемым воротам. Его спрашивал сын херсонесского наместника Калокир.

– Пропустить, – сказал Святослав.

Прошли в шатер. Хазарянки уже не было, Святослав ее кому-то передарил в походе, а к новым любовницам его не тянуло. Сели, и великий князь молча уставился на византийского вельможу.

– Византия предлагает тебе сорок пудов золота, если ты ворвешься в Болгарию.

– Я не воюю за золото. Я воюю за победу и добычу.

– Это тебе предлагает Византия, а не я, великий князь. Я предложу тебе в два раза больше, если ты окажешь мне небольшую услугу.

– Повторяю, патриций Калокир. Я не воюю за золото.

– Услуга бесценна, великий князь. Не отказывайся, а я помогу тебе разгромить болгар, превратив их царство в твою собственность.

– Какова же эта услуга стоимостью в собственное царство?

– Трон Византии.

– Ты имеешь на него права?

– Византийское право – кто первым прыгнет выше всех и точно попадет в седло.

– А ты хорошо прыгаешь? – усмехнулся великий князь.

– Полагаю, что равных мне нет.

– Ну, так прыгай.

Калокир улыбнулся:

– Я хочу помочь прыгнуть тебе, великий князь. Боярская дума не даст своего согласия на южный поход, это – не Хазария. Добровольцев ты сыщешь единицы. А Господин Великий Новгород поддержит решение Думы, потому что поход на юг прекратит веками отлаженную торговлю из варяг в греки. Значит, тебе не обойтись без умелых наемников, которых ты купишь на мое золото.

Калокир ударил точно, в самое больное место: у Византии всегда была превосходная разведка. Личная дружина Святослава понесла не только большие потери, но и распалась по возвращению из Хазарского похода. И не просто потому, что устала воевать, но и устрашенная непонятной жестокостью своего вождя. Великий князь был с детства пронизан аскетической варяжской моралью, почему и отдал все хазарские трофеи киевлянам. А наемники были нужны. Без них нечего было и затевать этот поход.

Просить он не умел. Но здесь просили его, и он, в конце концов, согласился взять золото ромеев.

И нанял двадцать тысяч профессиональных воинов. Жадных и беспринципных ловцов удачи. А всего у него вместе с собственной дружиной и добровольцами из Новгорода и Киева оказалось шестьдесят тысяч хорошо вооруженных дружинников.

2

Вечевая площадь Господина Великого Новгорода встретила нового князя оглушительным свистом, гоготом, ревом дудок, непонятными воплями и вполне понятными криками.

– Негодный князь!.. Прижитой!..

– Не желаем приблудка!..

– Долой!..

– Пусть законного пришлют!..

Владимир стоял на возвышении перед входом в Совет «золотых поясов», истинных владык вольного города. А посадником как раз перед его приездом выбрали молодого, а потому пока непризнанного новгородской толпой правителя. И владыка стоял здесь же, напрасно потрясая крестом.

Владимир не потерял присутствия духа. Он был на редкость волевым юношей, умел держать себя в руках и знал, когда надо улыбнуться, а когда – показать когти. Сейчас настало время когтей.