Князь Русской Америки. Д. П. Максутов - [39]

Некоторая часть русских моряков была вывезена из Японии бременским судном «Грета». Фактически это тоже было американское судно, но с немецким портом приписки. Эти моряки и члены миссии как раз попали к англичанам. Но «англичане приняли наших не за военнопленных, а за потерпевших кораблекрушение и, разделив по своим судам, доставили их кругом мыса Доброй Надежды в Европу». Так свидетельствует со слов участников событий доверчивый И. Гончаров. Его мидовский коллега коллежский асессор И. Гошке-вич посчитал, что десятимесячное пребывание на английском корабле было мягким, но все-таки пленом. Зато переводчик настолько продвинулся в изучении японского языка, что ему не нашлось конкурентов при назначении первого русского консула в Японию. Учившие и не учившие японский язык русские пленные попали на родину после войны.

Результаты цунами могли бы быть истолкованы двояко и русскими, и японцами. С одной стороны, боги против продолжения переговоров и поэтому наслали цунами на Симоду. С другой стороны, боги поддерживают переговоры, иначе бы они уничтожили «Диану» еще на подходе к Японии. Обеим сторонам следовало учесть, что подписание масштабного соглашения с иностранной державой, а именно с Соединенными Штатами, уже состоялось в феврале 1854 г. Одним договором с иностранцами больше, одним меньше — так, наверное, посчитало мудрое японское руководство.

В октябре 1854 г. командующий английской эскадрой Дж. Стирлинг навязал Японии «договор о мире и дружбе», противоречивший интересам России. По итогам войны он отметил: «Порты и ресурсы Японии были в распоряжении наших крейсеров для ремонта... и были недосягаемы для русских судов». Базой англо-французской эскадры стал порт Хакодате.

Соперники России начали «осваивать» Японию первыми и со^ всем не робко. Поэтому при подготовке русско-японского соглашения перед миссией Е. Путятина стояла задача исключить саму возможность дискриминации русских в сравнении с другими нациями, которые вступят в дипломатические отношения с Японией или продолжат их.

Российско-японские переговоры оказались успешными, и 26 января 1855 г. в Симоде состоялось подписание «Трактата о торговле и границах, заключенного между Его Величеством Императором Всероссийскими и Его Величеством Великим Повелителем всей Японии». Генерал-адъютанту Е. Путятину удалось отвоевать два градуса широты в определении границы между Россией и Японией. Японцы настаивали на 50-й параллели, русские — на 48-й.

В статье 2 определялась граница между островами Итуруп и Уруп. «Весь остров Итуруп принадлежит Японии, а остров Уруп и все прочие острова к северу составляют владения России. Что касается острова Сахалин, то он остается неразделенным между Россией и Японией, как было до сего времени». Русским разрешили заходить в три японских порта Симода, Хакодате и Нагасаки. О торговле была только небольшая статья 5: «В двух первых из открытых портов Русским дозволяется выменивать желаемые товары и имущества на привезенные товары, имущества и деньги».

Так что трактат был назван «о торговле» довольно условно. Путятину пришлось возвращаться в Японию дважды и уже после войны заключать «Дополнительный трактат» из 28 статей, определяющих правила торговли более полно. Но в целом подписание первого договора с Японией было большой заслугой российской миссии, действовавшей в условиях войны, очень близкой по своим масштабам к мировой.

К апрелю 1856 г. была спущена на воду шхуна «Хеда», на которой посольство Е. Путятина убыло на родину. Сам Е. Путятин поспешил в Петербург ратифицировать договор. Трактат, заключенный от имени Николая I, «ратификовал» его наследник Александр II. Наверное, это был его первый успешный международный договор.

Обо всех событиях, случившихся после расставания «Оливуцы» с кораблями Е. Путятина, Д. Максутов узнает намного позже, когда вновь ступит на борт корвета. В частности, с ним будет возвращаться домой из Восточного океана командир «Хеды» лейтенант Александр Колокольцев. В общей сложности плавание Максутова на «Оливуце» длилось 15 месяцев, из них только полтора месяца простояли на якоре. Князь побывал «в Северо-Восточном океане, в Восточном, Китайском, Японском и Сахалинском морях, в гавани Императора Николая I, в заливе Анива и Сангарском проливе». Правильнее написать, корвет побывал в этих морях. Но коль скоро автор изучал не шканечный журнал «Оливуцы», а послужные списки офицера, то приходится следовать стилю письмоводителя Морского ведомства.

После первого посещения Нагасаки посольские дела продвигались медленно. Адмирал Е. Путятин был озабочен не только успехом своей миссии, но и координацией действий всех военно-морских сил России в регионе. Дело шло к большой войне. Корвет «Оливуца» был отправлен в Петропавловск предупредить военного губернатора Камчатки о готовящемся разрыве с Великобританией и Францией. Так Д Максутов второй или уже третий раз оказался в Петропавловском порту. Городок, по отзывам некоторых посетивших его, был дрянной.

21 июня 1854 г. лейтенант стал помощником капитана над Петропавловским портом. Военный губернатор Камчатки и капитан порта генерал-майор В. Завойко, остро нуждавшийся в людях в преддверии войны, просто оставил лейтенанта на берегу, отпустив «Оливуцу». Он бы задержал для обороны порта и сам корвет, но не имел полномочий. Военно-морскими силами на Тихом океане командовал вице-адмирал Е. Путятин. Губернатору нужен был верный помощник, который взял бы на себя военные приготовления. Он имел право ввиду военной угрозы списать на берег одного-двух морских чинов. Офицеров на начало лета 1854 г. у него вообще не было. Некому было строить батареи, некому было ими командовать. Командир корвета уступил Д. Максутова относительно легко, наверное, потому, что последний не был старым, еще кронштадтским, членом команды.