Князь - [38]

– Они же белые, – таким же шёпотом неуверенно возразила Тарани.

– Бывают розовые!

Юная Вэндом стиснула зубы и прибавила шагу. Ну зачем она им только всё рассказала?!

***

Земные деньги у меня и вправду были, вернее, не у меня, как вышедшего из камеры заключённого, а в сейфе книжного магазина. Да, был там и такой, и не потому, что прежний Фобос или Седрик догадались сделать себе заначки на чёрный день, просто тащить их на Меридиан не имело смысла. Первоначально некие средства резервировались на оперативные расходы по поиску Элион, позже сам магазин приносил какую-то выручку, ну и всё так и осталось лежать. Не так чтобы много, но на несколько месяцев безбедного существования, думаю, вполне должно хватить. Я, честно говоря, не считал, просто убедился, что местные доллары визуально не отличаются от привычных мне, и взял первую попавшуюся пачку с банкнотами по два нуля после единицы.

Забег по супермаркету вышел плодотворный. Девочки так увлеклись, что даже немного оттаяли. Правда, была и обратная сторона – в процессе про меня они почти забыли, и приходилось всё время следить, чтобы не остаться без охраны. Ну, за вычетом моих «прихвостней». Впрочем, это мелочи.

А цветы я всё-таки купил. Да-да, в горшочке. А то чуяло моё сердце, обычный букет Вилл швырнула бы в первую попавшуюся урну. И я был прав! Тут она тоже попыталась, но я сделал одухотворённое лицо и одобрил жестокое убиение несчастного растения, «по секрету» поведав, что путь к становлению Великим Злобным Тираном начинается с первого маленького шажка, и у неё большой потенциал.

Рыжик пыхтела, скрипела зубами, метала из глаз молнии (почему-то больше в сторону подозрительно тихих и даже как-то благообразно стоящих в сторонке подруг), но горшок с цветком сохранила. Самое замечательное в ситуации было то, что Мэтью этого не видел – не пустили несчастного поэта со зверем в магазин, так что музыкант со своим ручным грызуном ждал у входа. А так как подробностей утреннего происшествия и моих обещаний он не знал, то и цветку не удивился, даже комплимент сделал – барабанная дробь! «…Идут к твоим глазам». Какой же я негодяй! Аж самому приятно. Кстати, девочки (кроме Корнелии) на этом моменте дружно прыснули в кулачки.

Ну, а вечером Вилл всё-таки не выдержала и пришла выяснять отношения:

– Так, говоришь, этот книжный магазин купил? – напомнила о нашем дневном разговоре девочка, когда мы остались одни.

Несмотря на кучу народа, я мог воспользоваться своей репутацией и остаться один. Правда, от вламывающихся без стука невоспитанных личностей это не спасало.

– Да, – отодвигаю стул от стола и оборачиваюсь к вошедшей. Стражница была на взводе, это сквозило во всей её позе, начиная от сложенных на груди рук и заканчивая взглядом. И её явно интересовало нечто большее, нежели прояснение вопроса моего финансового благополучия. – Или считаешь, я не могу этого себе позволить? Серьёзно? – улыбаюсь, видя, что ответа, несмотря на явно долгую подготовку к тому, чтобы сюда прийти, у неё не заготовлено. – Ты хоть представляешь, какими ресурсами я управлял, контролируя целый мир, и что по сравнению с этим какой-то там магазин?

Вилл перевела взгляд в сторону, изучая внезапно заинтересовавший её угол комнаты, и обиженно, с тенью переживаемого смущения, возразила:

– Меридиан не выглядел богатой страной. И вообще, насколько я помню, на Земле работал Седрик, а не ты.

– Он мой подчинённый, это раз, – движение пальцев, и от стены отъезжает ещё один стул, вставая напротив моего. Кивком предлагаю девочке сесть. – А во-вторых, если уровень жизни Меридиана ниже вашего, это не означает, что мы бедны. Это показывает уровень нашего промышленного развития. Но ведь тебя на самом деле не это интересует, верно? – улыбаюсь и ещё раз предлагаю взглядом сесть.

Вилл вздёргивает бровь, потом смотрит несколько мгновений на стул, на терпеливо ожидающего меня и, вздохнув, всё-таки садится. Недовольно.

– Что ты имеешь в виду? – ох, какая же у неё очаровательно-страдающая моська! Так и тянет схватить и затискать. Да-да, исключительно в целях помучить. Помучить, я сказал! – И прекрати на меня так смотреть, это бесит, – девочка передёрнулась.

– Ну ты уж прости, ничего не могу с собой поделать, – развожу руками. – Ты так очаровательно дуешься… мой милый Хрюсик-Шмусик-Мусипусик.

– Я не твоя и не милая! – стражница в искрах электрических разрядов вскочила со стула. – И прекрати меня так называть!

– Хорошо, чужая и противная, – успокаивающе качаю рукой, состроив раскаивающееся (чуть-чуть) лицо. – А называть не перестану, могу лишь обещать, что это будет строго между нами.

– Т-ты… – Вилл скрипела зубами и уже явно намеревалась выскочить за дверь, хорошенько той хлопнув. Всё-таки переборщил. Пришлось быстро вставать и брать за руку, вызывая у девочки секундный ступор.

– Успокойся, – заглядываю в насыщенно-карие, почти красные глаза волшебницы, – и присядь. Не стоит беситься из-за маленькой дружеской шутки.

– Дружеской? – скептически вскидывает бровь рыженькая, правда, руку вырывать всё-таки не спешит. – Когда это мы успели стать друзьями?

– Когда ты передала мне Сердце Кандракара, – тоном змея-искусителя с ходу выкладываю козырной туз и с наслаждением наблюдаю, как глаза девочки расширяются. – Пусть ты не хочешь этого признавать, но ты мне уже доверяешь, – опускаюсь почти к самому лицу Вилл, усиливая зрительный контакт. – Ты готова положиться на меня в бою, доверить спину и жизни подруг. Ты упорно убеждаешь себя, что я замышляю какую-то гадость, что от меня следует ждать удара в спину, но сердцем ты в это уже не веришь. Твоя интуиция, та самая, что не единожды спасала вас от смерти и выводила из передряг, где сгинули бы и в несколько раз более опытные воины, шепчет, что мне можно доверять. И поэтому ты страдаешь. Ты привыкла верить своим чувствам, тому внутреннему ориентиру, что сделал тебя лидером и много раз спасал жизнь, но сейчас его шёпот входит в противоречие с твоими убеждениями, с другой привычкой – считать меня воплощением Зла и верить в безгрешность своих поступков. Этот диссонанс чувств тревожит тебя, раздражает и пугает, – девочка смотрела на меня как загипнотизированная, хотя магии я не применял, но всё равно в этом моменте было что-то мистическое. Даже меня слегка пробирало от ощущения вдохновения этим… откровением. – Ты боишься, что твой привычный мир рухнет, обнажая нечто страшное и неприглядное, если вдруг выяснится, что я на самом деле вполне нормальный парень. Не плохой и не хороший, просто нормальный, со своими слабостями и недостатками, мечтами и надеждами. Не конченый психопат, голодно капающий слюной от мысли «как бы залить вселенную кровью», а человек, желающий блага родному миру не меньше, чем… ты. Именно поэтому тебя раздражают мои шутки и дружеские подколки, моя откровенная симпатия и дружелюбие, ты бы предпочла, чтобы я желчно зубоскалил над твоим детским прозвищем, чем произносил его с нежностью в голосе и взгляде. Тебе нужны подтверждения того, что я – Зло, подонок и маньяк, сейчас ты была бы счастлива их получить, ведь это вернуло бы привычный мир с головы на ноги и дало тебе моральное право плюнуть на мнение интуиции, заявив, что она ошиблась. Но вопрос в том, что для тебя важнее – истина? Или сладостное неведение?