Князь болотный - [8]

Такое деревце, до самой ночи рубить нужно, а ну как мертвецы встанут — с сомнением произнес я.

А тебе то что, пусть встают, ты их своими рабами сделаешь — махнул рукой дед.

Во дает дед. И как я их своими рабами сделаю — поинтересовался я — я же не ведун и не колдун.

Ты не колдун, ты демон.

Ты старый совсем ума лишился, если бы я был демоном, зачем бы мне их сжигать, я бы их сожрал и делов то.

Так жри, а то ночь скоро, время духов — с издевкой проговорил старикан — вернутся души в тела и мертвецы встанут.

А не боишься, что я и тебя съем.

Меня не съешь, я под защитой священного дуба и его желудей.

Так вот почему он там сидит в кустах, он под защитой духа дерева прячется, наивный человек этот старый ведун.

Я протянул руку взял старика за хламиду и вытащил из кустов — ну и что твой дуб, помог он тебе?

Глазки у старика забегали, он что то забормотал, а потом стукнул меня по голове своим посохом.

Удар был не сильный, но обидным у меня и так голова гудела, а тут этот блаженный, и я долго не думая саданул старика локтём в челюсть, тот осел, а его палка осталась у меня в руке.

Эх, зря я так, аж жалко стало старика, я нагнулся и похлопал его по щекам. Эй старый ведун вставай, хватит валяться и предупреждаю сразу, не вздумай бить меня своей палкой, а то я сегодня нервный.

Старик открыл глаза и посмотрел на палку в моей руке. Потом что то пробубнил и, не увидев моей реакции медленно встал.

Это не палка, это посох из ветвей столетнего дуба.

Дааа — я посмотрел на палку — ну тогда держи, а зачем ты меня стукнул этим посохом.

Ты не демон — уверенно заявил старик.

Откуда ты знаешь? — переспросил я.

Тебя священный дуб принял, ты посох в руке держал и не отправился за кромку в ирий.

Ирий, это что такое, ад что ли.

Ад, что такое ад, не знаю. А ирий, это мир где души обитают после смерти.

А, тогда понятно — махнул я рукой — слышь дед, а ты шить умеешь.

Дед не понял, я залез рукой в кармашек пояса и достал шило с мотком жил.

Вот — я подал приспособление старику — мне рану зашить надо.

Я развязал примитивный бинт на голове и показал пальцем на рану.

Плохо дело — сказал старик — нужно срочно сжечь тела, а то мертвецы придут на запах крови.

Так ты зашей мне рану и запаха крови не будет.

Будет, запах крови мертвецы чувствуют за несколько поприщ.

А что такое поприщ? — спросил я.

А ты точно не демон, такие дела все знают.

Я не демон, но я был в ирие, и сбежал от туда — я показал пальцем на землю, но понял, что на косячил.

Дед недобрым взглядом посмотрел на меня и спросил — ты от туда сбежал — и показал пальцем на землю.

Так, а где по твоему ад, тьфу твой ирий, там под землей в гиене огненной.

Ты, наверное ромей — спросил старик — а то я смотрю, что ты вообще наших обычаев не знаешь и богов наших не ведаешь. Хотя говор у тебя наш словенский.

А хорошая идея, подумал я прикинутся чужаком, ну скажем славянином дунайским, который долго жил в римской империи.

Я склавин, я жил у ромеев, и помогал купцам заниматься торговлей через море понтийское и вверх на север по Днепру, а тут недалеко на нас напали и ладьи наши захватили, вот эти люди, я сбежал, а они за мной и вот — я показал рукой на трупы.

Не знаю я никакого Днепра, где это.

Я напряг память и вспомнил, что Днепр раньше назывался Борисфеном и сказал — по Борисфену.

По какому Борисфену — дед прищурился — а ты не Сармат часом, это они наше реку глубокой называют. Дана апр — это по сарматски будет река глубокая.

Я пожал плечами.

Понятно — произнес старик — бери секиру и руби дерево, сожжем мертвецов, а потом я твою рану посмотрю.

Дерево оказалось крепким, но за час сдалось, после чего я располовинил ствол и еще раз пополам, потом нарубив толстых веток и накидав их на стволы, мы сложили трупы поверх костра и старик прочитав какую то молитву, поджег кресалом огонь.

Рану дед сшил быстро просто сказал, держи. Я свел кожу пальцами и старик деловито заработал шилом. Минут через 10 все было закончено, но боль не отпускала еще долго, тогда дед сунул мне какой то корешок и сказал, ешь.

Это была, какая то местная замена дурман травы, голова загудела сильнее, но боль отступила, а я в таком дурмане поплелся за ведуном по лесу, а справа горело красное закатное солнце.

Слушай дед, а люди, какого рода племени тут живут.

Где тут — не понял ведун.

Ну, куда мы с тобой идем, вот там какие люди живут?

Там куда мы идем живут разные людишки.

На этой земле живет народ чюдной, глаза голубые, сами маленькие, вон тебе по плече будут, не опасны они, простые как дети. Занимаются охотой, да собирательством. Ооох — мечтательно проговорил старик — а какой сладкий мед они по лесам добывают.

Только не принадлежит теперь эта земля им, пришли сюда люди разные. Вначале скифы, бежали в леса от нашествия сарматского, а потом и сармыты в те же леса сбежали от готов. А теперь вот — дед махнул рукой и готов побили, часть на полдень к ромеям побежала, а некоторые вот тут и живут по рекам.

Есть еще те кто от готов германских сбежал, их вендами зовут, но есть и те кто готам служило, а теперь с ними тут по лесам прячутся, их антами зовут.

Дед шел медленно и продолжал свой рассказ — а на закате. Если дойти до самого моря белого, то там поморяне живут, народ сильный и горделивый, там камень солнечный добывают. Те поморяне от германцев отбились, но не все. Есть те, что не стали воевать и в болота ушли. Слабые людишки никчемные, их купцы земорские песьеголовыми зовут.