Князь Александр Невский - [37]
Александр наконец резко натянул поводья. Его конь даже слегка вскинулся и не встал ровно, а нервно закрутился на месте. Дружинники позади князя тоже замедлили скачку или остановились.
– Говори прямо, – резко бросил князь. – Что такое ты заподозрил? Ну?
– Да то же, что и ты… – Фон Раут, поравнявшись вплотную, посмотрел товарищу в глаза. – Скажи правду: чувствуешь себя как? Вижу: ты не такой, как всегда.
Александр не отвёл взгляда:
– Такой, да не такой… Всю дорогу понять пытаюсь. Муторно мне, Эрих. То ли боль какая, то ли что-то иное… А ты… ты думаешь?..
– Думаю, что в Орде тебя могли отравить, князь. Я бы не поехал за тобой следом, не закончив там своих дел, но опасность очень велика. И если тебе худо, то я прав. Ты бы ложным страхам не поверил и хвори бы себе не придумал. Раз чувствуешь, то что-то и впрямь не так!
Лицо князя на миг словно сжалось, потом он в бешенстве дёрнул поводья и его конь взвился на дыбы.
Дружинники за его спиной ничего не понимали, но в тревоге тоже осаживали коней.
Кто-то крикнул:
– Княже, ты что? Что поделалось-то?!
– Ничего! – резко бросил через плечо Александр, успокаивая своего скакуна. И вновь обернулся к Эриху: – Но для чего? Для чего хану меня травить?
Немец покачал головой:
– А хану ли? Ты ведь тоже там был. И сам видел, что в Орде не всё так прочно. Не всем мурзам да ханам великий хан нравится, не все хотят его слушаться. Ему-то твоя крепкая власть на Руси выгодна – с нею и он силён. А другие? Да и не только татары там были.
Александр резко обернулся:
– Послы папские?
– А если?
Александр, вскрикнув, послал коня вперёд. Тот сорвался и понёсся между деревьями, почти не разбирая дороги, благо земля в роще делалась всё ровнее. Эрих и дружинники изо всех сил устремились следом. Наконец Александр вновь резко осадил скакуна. Так резко, что Эрих и мчавшийся следом Сава едва на него не налетели.
Обращаясь словно бы не к своему другу, не к Саве, не к дружинникам, а к самому себе, Александр произнёс:
– А ведь правда это! Правда… Они и прежде пытались, да лекарь мой греческий выручал – всегда с собой зелье против ядов всяческих возил. Умер он.
Эрих спросил, не скрывая напряжения:
– Сам умер?
Александр усмехнулся:
– А я почём же знаю? Эрих, но если ты… если мы с тобой правы, то отчего так медленно? Третий день ведь еду…
Фон Раут повёл плечом под стальным плетением кольчуги:
– Так ведь никому из них, кто б то ни был, не надобно, чтоб потом было точно понятно, кто это сделал.
Дружинники кольцом окружили князя, начиная понимать, что происходит нечто неладное. Сава тихо спросил Эриха:
– Об чём вы толковали-то? А, друже?
Но Эрих ответил вопросом на вопрос:
– Сава, ты ведь, помнится, тоже по-татарски разумеешь?
– А то? – обиделся тот. – Не впервые с князем в Орду ездил, да и по другим делам приходилось на их косоглазом языке речи вести. А что?
– Поедешь со мной назад?
– К татарам? – недоуменно уточнил Сава. – Чего ради?
– Вы что там затеваете? – обернулся к ним князь. – Куда ехать собрались?
Сава кивнул на Эриха:
– Вот друг наш зачем-то в Орду вернуться зовёт.
Александр вопросительно перевёл взгляд на немца.
– Если мы правы, – проговорил Эрих, – то помочь тебе возможно, только если узнать, что был за яд и чем можно от него спастись. Сам сейчас сказал: прежний твой лекарь знал снадобья всякие от ядов. Вдвоём мы, может быть, сумеем вызнать…
Сделав над собою усилие, князь рассмеялся, опустив руку на плечо товарища:
– Брось! Может, мы всё это придумали! Знаешь, бывает такое… Вроде всё со мной хорошо. А со страху и впрямь помереть можно!
Он снова натянул поводья, стремясь на этот раз развернуть коня к прежнему пути. Но внезапно на его лицо набежала тень, он пошатнулся в седле. Сава вовремя успел подхватить готового упасть князя.
Под испуганные и недоумевающие возгласы дружинники Александра осторожно сняли его с седла, усадили возле древесного ствола. Эрих расстегнул ремешок под подбородком друга, осторожно снял с него шлем. Волосы князя были мокрыми от пота. На миг у него закатились глаза. Потом он пришёл в себя, но, похоже, не сразу различил лица окружающих.
– Кажется… – Видно было, что говорить ему приходится, делая над собой усилие. – Кажется, ты прав, друг! Но стоит ли тебе рисковать ради такой смутной надежды? И ещё Саву с собой зовёшь?
– А я бы и сам с ним поехать вызвался! – сердито встрял дружинник. – Если действительно мы помочь сможем.
Александр нахмурился:
– Это – большой риск. А я не хочу, чтобы вы рисковали.
Эрих сморщился.
– Разве мы не воины? И разве рисковать будем впервые?
Спустя короткое время Эрих и Сава стремительно скакали по-над берегом, но теперь их путь лежал в обратную сторону, в сторону Орды.
Поравнявшись с немцем, Сава, всё это время угрюмо молчавший, решился спросить:
– Ты мне вот что, друг сердечный, скажи: сам-то веришь ли, что ежели князя отравили, то ему ещё помочь возможно? Или так ему сказал, чтоб утешить?
– Кого? – изумлённо оборотился к товарищу Эрих. – Кого утешить? Александра? Он ещё сам нас с тобой утешать будет – уж поверь. Сил в его душе поболее, чем у тебя, у меня, чем у сотни таких, как мы…
Сава покачал головой:
Роман посвящен жизни и творчеству Огюста Монферрана (1786–1858), одного из крупнейших архитекторов XIX в., создателя Александровской колонны, Исаакиевского собора и многих других архитектурных сооружений.Роман Ирины Александровны Измайловой рассчитан на широкий круг читателей, но в особенности будет полезен тем, кто интересуется историей русского искусства и культуры в целом.Для широкого круга читателей.Издание осуществлено за счет средств автора.
На фоне реальных исторических событий, знакомых нам лишь по древнегреческой мифологии, разворачивается действие этого фантастического остросюжетного романа. Автор превращает мифологических героев в живых реальных людей с реальными характерами, но дает им несколько иную судьбу, чем неведомые нам создатели древнегреческих мифов. Из существующих вариантов известного предания о Троянской войне, на основе которых было создано множество литературных произведений, гомеровская «Илиада» была более гениальной, чем остальные, но не более верной исторической правде, которой мы попросту не знаем...
Исаакиевский собор – одно из самых удивительных зданий в мире. Его строительство растянулось на сорок лет (с 1818 по 1858 год). За это время Российскую империю потрясали бунты, стихийные бедствия и эпидемии, однако ценой многих жертв и вопреки тяжелейшим испытаниям главный Собор страны был построен и освящен. Роман Ирины Измайловой в увлекательной форме рассказывает подробную историю строительства Исаакиевского собора, а также биографию его гениального зодчего Огюста де Монферрана, чья жизнь, полная невероятных приключений, может затмить лучшие страницы книг Александра Дюма.
Конец XII века. Ричард Львиное Сердце не вернулся из Крестового похода. В отсутствие короля «старая добрая Англия» превращается в ад – осмелевшие от безнаказанности феодалы грабят и рвут страну на части, простонародье ропщет под гнетом двойных налогов, в лесах и на дорогах хозяйничают разбойничьи шайки, и повсюду гремит имя Робин Гуда, который слывет «благородным разбойником» и защитником угнетенных. Но что за польза народу от его «подвигов», расшатывающих и без того слабую власть и ввергающих страну в кровавую смуту? Станет ли простолюдинам легче, если вся Англия превратится в выжженную мятежами пустыню? Кто в состоянии обуздать бандитскую вольницу и спасти королевство от гибели? Лишь один человек – благородный сэр Эдвин, шериф Ноттингемский…Неожиданный взгляд на судьбу и деяния легендарного разбойника! Шокирующее переосмысление классического сюжета! Именно так Ридли Скотт (режиссер «Гладиатора» и «Царства небесного») задумал снимать свой блокбастер «Робин Гуд», премьера которого стала главным кинособытием года!
В руки молодого историка случайно попадают неизвестные древнегреческие свитки. Занявшись их переводом, ученый внезапно понимает, что стал обладателем уникального сокровища — записок современника или даже участника событий, известных ныне как Троянская война.И первая же рукопись раскрыла перед ученым историю самого известного из героев–гроянцев — Ахилла, историю, разительно не похожую на описанную в мифах. Сын мирмидонского царя Мелся с раннею детства был отдан на воспитание отшельнику и мудрецу Хирону и познал не только искусство боя, но и врачевания.
Для прославленного английского сыщика настали трудные времена: уютную квартиру на Бейкер-стрит сменила лачуга Пертской каторги в Австралии, где Шерлок Холмс отбывает срок за убийство. Здесь мистер Холмс встречает когда-то разоблачённого им вора и убийцу Джона Клея. По странному стечению обстоятельств заклятые враги превращаются в закадычных друзей. Они вместе выводят на чистую воду начальника тюрьмы, тайком разрабатывавшего «левую» золотую жилу. Но в итоге обоим приходится бежать с каторги. Вернувшись в Англию.
Историческое сочинение А. В. Амфитеатрова (1862-1938) “Зверь из бездны” прослеживает жизненный путь Нерона - последнего римского императора из династии Цезарей. Подробное воспроизведение родословной Нерона, натуралистическое описание дворцовых оргий, масштабное изображение великих исторических событий и личностей, использование неожиданных исторических параллелей и, наконец, прекрасный слог делают книгу интересной как для любителей приятного чтения, так и для тонких ценителей интеллектуальной литературы.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
В романе широко использованы исторические сведения и факты из книги Сергея Александрова «Смоленская осада 1609–1611» 1609 год. Польский король Сигизмунд III Август осаждает Смоленск. С первых же дней осады поляки терпят одно поражение за другим. Сигизмунд в бешенстве! Он узнает, что причиной срыва многих кавалерийских операций является таинственный Белый Волк, который нападает ночью на боевых коней и вырывает им горло…
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.