Книжные дети - [35]

И, кстати, как мне вообще понимать сказанное ею? Что союз между армейцами и горняками приказал долго жить? Или она вообще ничего не значит, а эта заноза просто надо мной издевается?

Я тяжело вздохнул. В общем-то, лично мне сразу было ясно, что великого дипломата из меня не выйдет.

— Значит так, господа товарищи, — я состроил суровое выражение лица (ну, попытался) и внушительно (опять же — я старался!) рубанул ладонью воздух. — Я простой солдат, акадимиёв не кончавший, — на лице Миланы появилась довольная улыбка. — Прямой как моя шпага и такой же, мать ее, надежный. Простой пролетарий, можно даже сказать, — улыбка стала шире, а в уголках глаз появилась тоненькая сеточка морщинок. Это когда она успела их заработать? — Поэтому поставлю вопрос ребром, — театральная пауза. — Ну что, капиталисты забугорные, будете с нами дружить, или как?

Сначала она рассмеялась. Хорошо так рассмеялась, секунд на тридцать, да так заразительно, что я, изначально намеревавшийся прикинуться живым воплощением фразы: «одна извилина — и та от каски осталась», не выдержал и присоединился к ней.

Если бы на месте Миланы был кто-то другой, то я, конечно, наступил бы на горло своей песне и доиграл бы этот спектакль до конца. Но, к моему счастью, это была Милана. Я доверял этой женщине свою жизнь и свято верил в то, что это что-то да значит в этом мире.

Спокойной осталась только Кана, которая, следуя изначальному плану переговоров, изображала из себя безмолвную статую и идеального телохранителя, но даже она как-то подозрительно затряслась и закашлялась в чашку с кофе.

В общем и целом, клоунаду можно было считать успешной.

— Беру свои слова назад, ты совсем не изменился, — признала тяжело дышавшая представительница «забугорных капиталистов». — И лидер заранее дал предварительное согласие на встречу с вашим «Паладином», так что я рада, что мы избежали этого безобразия, по ошибке именуемого «деловыми переговорами». А то я в них тоже как корова на льду, знаешь ли.

Седрик, Лидер «Горна и Молота», кстати, очередная легенда Айнкрада, наравне с Кобертом и моим боссом. Правда, прославился он вовсе не как «герой войны», а совсем даже наоборот. В его профиле нет и никогда не было ни единого боевого навыка. С самого начала игры он выбрал для себя путь торговца и ремесленника и никогда не сражался за свою жизнь. Кто-то им восхищался, кто-то презирал, остальные — дико завидовали.

Я облегченно вздохнул. Мое задание можно считать успешно завершенным. В сущности, и работенка-то была плевой — договориться о встрече «на высшем уровне» и произвести хорошее впечатление и, кажется, с обоими пунктами я справился. «С нами лучше или играть честно, или вообще не играть» — собственно, это и был тот посыл, который я хотел донести до Седрика своим вдохновенным монологом.

Будем считать, что послание достигло адресата.

— Но я все же хотел бы услышать твое мнение о ситуации в Армии, — вздохнув, я все же вернул себе серьезный настрой. — Именно твое, а не «политику партии».

— Мнение говоришь… — Милана с задумчивым видом щелкнула ногтем по бокалу с красным вином и некоторое время вслушивалась в чистый звон, словно ей таким образом передавали эту самую «политику партии». — Хреновы там дела, вот мое мнение.

Я молча ждал продолжения. В сущности, многие из моих знакомых говорили тоже самое, но мне как-то с трудом верилось, что огромная по меркам Айнкрада организация с числом членов, превышающим порог семи сотен, может вот так вот взять и развалиться. И если прежние мои источники наведывались на нижние уровни только от случая к случаю, то Милана жила здесь уже полгода, причем последние четыре месяца вращалась в, так сказать, высших кругах. У нее информации было всяко больше.

— Коберта, наверно, можно сравнить с Александром Македонским с поправкой на реалии Айнкрада, — продолжила моя подруга. — И, как и в случае с его историческим прототипом… «Армия — не дитя Полковника, Армия — и есть Полковник», — интересно, кого она цитировала? — Он серьезно занимался только боевым отделом, лично подбирая и муштруя людей, еще часть своего внимания уделял «полиции». Остальной состав его детища — по большей части всякая шушера и всю эту могучую кучку народа держала вместе исключительно величина его личности.

С его смертью центробежная сила исчезла. К власти рвутся не внушающие лично мне доверия личности и, хотя старая гвардия пока держит ситуацию под контролем, я сомневаюсь, что они смогут удержать руль.

— Мда… дела…

— Дела… — печально согласилась Милана, залпом опрокидывая в себя вино.

А ведь Хитклиф не раз говорил мне, что мы еще хлебнем горя от детища Коберта, но я, признаться, не очень в это верил.

— Послушай, Кана, правильно? — ушла от неприятной темы Милана. Дождавшись утвердительного кивка моей напарницы, «горнячка» продолжила. — Как насчет того, чтобы пересечься на днях? Поболтаем о своем, о женском… — И стрельнула хитрыми глазками в мою сторону.

Напарница бросила в мою сторону вопросительный взгляд, а я сделал вид, что нашел в своем супе золотой самородок. А то взяла моду переваливать все решения на мои и так загруженные плечи…