Книжка для раков. Книжка для муравьев - [43]

Господин Гарпакс дал своему сыну, когда тому исполнилось всего восемь лет, совет исполнять эти хорошие наставления. Он вручил ему копилку и еженедельно давал несколько грошей карманных денег. В конце недели тот должен был каждый раз отчитываться, и если он вообще ничего не тратил, то нежный отец его обнимал, хвалил за бережливость и в награду давал ему еще несколько крейцеров. Часто школьные товарищи звали его погулять вместе с ними или побуждали купить вместе с ними что-либо из фруктов, которые приносило с собой каждое время года. Но отец каждый раз его отговаривал. Если тот был послушным, то на другой день он его хвалил и говорил: «Смотри, если бы ты вчера веселился или лакомился со своими товарищами, то сегодня бы радость прошла. Но ты меня послушался и сохранил свои деньги, им ты еще долго сможешь радоваться». Копилку часто пересчитывали, и как только разменных монет прибавлялось, отец обменивал их на красивые, недавно отчеканенные монеты в четыре гроша или полгульдена, чтобы у Готфрида никогда не возникало желания что-то потратить. Господин Гарпакс говорил ему, какое для него было бы счастье, если бы он сперва накопил 50 талеров, а затем смог бы ссудить их в качестве капитала и каждый год получать с них по меньшей мере два с половиной талера в виде процентов.

Господину Гарпаксу доставляло удовольствие видеть, что его добрые наставления не пропали даром. Готфрид вскоре понял, что деньги – единственное настоящее благо, которого может добиться разумный человек. Все его устремления свелись к тому, чтобы их получать. Он полностью отказывал себе в тех усладах, которые каждый месяц преподносила природа, и, кроме того, продавал своим школьным друзьям еду, которой иногда его снабжала бабушка. В свои десять лет он уже вел довольно выгодную торговлю – умел всякими хитростями выманивать у других детей их игрушки, а затем, по возможности, пытался опять обратить их в деньги.

Этим путем он действительно продвинулся так далеко, что в двенадцать лет смог перечислить отцу 50 талеров для ссуды и этим доставил ему такую радость, что добрый человек пролил слезы.

Со временем Готфрид превзошел своего отца. Его почтение к деньгам стало столь велико, что ради них он пожертвовал всем, что доставляет удовольствие прочим смертным.

В двадцать четыре года он встретил милую черноокую девушку, при виде которой ему стало тепло на сердце, и у него зародилось желание с нею сблизиться. Но когда он узнал, что ее состояние составляло всего двести талеров, он сразу понял безрассудность своего желания, стал бороться с бурным влечением сердца, успешно с ним справился и подарил свою любовь одной богатой шестидесятилетней вдове.

Его обеденный стол всегда был уставлен самыми дешевыми блюдами, и если он слышал, что торговец сыром вынужден по низкой цене сбыть полную бочку сыра или мясник – полную бочку солонины, потому что сыр или солонина начали портиться, то он всякий раз покупал у них запас на несколько недель. Мысль о том, что при каждой такой трапезе он приобретает несколько пфеннигов, преодолевала все отвращение, которое при этом легко могло возникнуть. У него вообще был принцип: у каждого хорошего хозяина мясо должно сперва провонять, прежде чем его подавать на стол, потому что опыт его научил, что челядь съест чуть ли не вдвое меньше продуктов, которые уже близки к разложению, чем хорошей вкусной еды.

Ко всем компаниям людей он испытывал огромное отвращение, но все же он не был без общества. Золотые и серебряные человечки, которых он хранил в своем сундуке, служили ему наиприятнейшим развлечением, и ничто не услаждало его больше, чем мысль, что он каждый день может общаться с самыми влиятельными персонами, а это общение не стоит ему и пфеннига.

Радости, проистекающие из религии, он допускал к своему сердцу из опасения, что они могут ему помешать наслаждаться более сладкими для него радостями. Время, которое должен был проводить в церкви, он тратил на составление новых проектов, как получить деньги, а его духовный отец заметил, что часто при отпущении грехов тот загибал пальцы, то есть, по всей вероятности, делал подсчет.

Так и ушел Готфрид из мира, будучи владельцем семидесяти тысяч талеров. Хотя он не отведал ничего из того, что услаждает других людей, и ни радости природы, и ни радости религии не сумели проникнуть в его сердце – зато он был владельцем семидесяти тысяч талеров.

Как сделать детей безразличными к правильным наставлениям

Беспрестанно читай им нравоучения об их обязанностях!

Если госпожа Урсула находилась в обществе своих детей, то единственное, что она делала, – их поучала. «Много и многому помогает, – имела она обыкновение говорить, – моим детям не должно недоставать хороших наставлений». «Ну, Корделия! Будь сегодня паинькой! Не реви, не ссорься! Если сестра или брат тебя обидит, то ты просто мне об этом скажи. Если в дом придут чужие люди, то ты должна сделать красивый поклон и поцеловать руку. И сколько раз тебе говорить, чтобы ты не бегала вокруг меня на улице! Берегись! Берегись! Как-нибудь я по тебе так пройдусь, что тебе это не понравится. Ты ведь знаешь, что я не отказываю тебе в радости, ты можешь ходить по улице, если тебе это нравится, только ты не должна быть все время на улице. Вынь палец из рта! Фу! Так делают крестьянские девушки. И за столом веди себя прилично. Смотри не испачкай милый костюмчик, который я на тебя надела! И не набивай так рот. Можешь есть медленно, никто ничего у тебя не отнимет. Не надо приходить ко мне, как вчера, и говорить: «Мясо! Суп!» Ты ведь можешь сказать: «Милый папа!» или «Милая мама! Не будете ли вы так добры и не дадите ли мне немного мяса или супа!» Вот так хорошо, так ведут себя милые дети. Если затем придут чужие люди, а ты будешь такой воспитанной, то они похвалят тебя и скажут: «Не правда ли, Корделия – очень воспитанная барышня». Как ты стоишь? Ты что, не можешь держать голову прямо? Как я. А дурацким манерам ты учишься у служанки. И ты это знаешь, ты не должна больше заходить к ней в комнату, ни разу (