Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями - [14]
Вроде бы хочется ответить: а кто тебе дал право, растленный питерский сочинитель, клеветать на свободолюбивую республику? Но вообще Герман рожден чеченцем, и детство, и юность провел в Шали и достойно (а не как некоторые) представляет в России чеченский народ, и самая главная его (на мой вкус) книга так и называется «Я чеченец!». Отчего бы ему не высказаться? Приходится слушать.
Или вот Герман выступает в качестве критика капитализма и либерализма, что тоже, прямо скажем, любопытно.
В процессе размышлений приходит он, как сам это называет, к «меланхоличным» выводам: «Идеальный капитализм невозможен, так же как и идеальный социализм, и ровно по той же причине – из-за несовершенства человеческой природы».
Заодно Герман, не увязая в теориях, на примере жизни продавца картошки Петра весьма доступно рассказывает об устройстве товарно-денежных отношений в современном обществе: «Финансовая надстройка над экономической начинает жить своей, отдельной от экономики жизнью. Сначала продается несобранная картошка, потом обещание продать непосаженную картошку, потом под залог купленного обещания продать картошку берется кредит, а на эти деньги покупается гарантия поставки в следующем году шкуры неубитого медведя. В общем, начинаются сплошные деривативы. Все большее количество людей и ресурсов вовлекается в спекуляции на финансовом рынке.
В один момент надутый шарик говорит “бум”! Финансисты спешно “выходят в кэш”, то есть обналичивают результаты операций. А страдают больше всего не спекулянты, а реальные производители».
Вроде хочется ответить: кто позволил тебе, лузер, повышать голос на лучшую из возможных социально-экономических формаций? Может, ты это делаешь потому, что кому-то удалось обналичить кэш, а тебе, леваку и маргиналу, нет?
Но вообще Герман получил самое что ни на есть капиталистическое образование, ведет самый что ни на есть капиталистический бизнес, и еще один капиталистический бизнес ведет его жена. Отчего б ему не высказаться? Приходится слушать.
Некоторые вещи меня, например, просто огорошили.
Вот, к примеру.
«…Еще недавно… с телеэкранов и высоких трибун нам заявляли, что бюджет РФ планируется и исполняется с профицитом… А я испытывал стойкое недоумение. Как-то это не вязалось с основами бюджетного права… Сбалансированный бюджет – это идеал, почти не достижимый. Дефицит бюджета – привычная практика, дефицит покрывается заемными средствами. А профицит – это нонсенс. Профицит значит прибыль. Но государство не коммерческая организация и не предназначено для получения прибыли.
Все доходы государства должны быть потрачены на политические, экономические и социальные программы. Планировать бюджет с профицитом нельзя, это вопиющий непрофессионализм либо государственная измена.
Государство не коммерческая организация и не домохозяйство. Оно не может спрятать деньги под подушку. Любая суверенная страна – это в той или иной степени закрытая финансово-экономическая система. Если государство делает заначку в самом себе и хранит несметные сокровища в заросших паутиной подвалах, то оно обманывает и обкрадывает само себя, так как изымает эти средства из экономики, отказывает себе в развитии, толкает вперед дефляцию… Если же государство хранит депозит в другом государстве, то это вообще самый цимес: оно прямо финансирует развитие другого государства вместо своего».
Что вы по этому поводу думаете, господа?
Как-то Джаггер спросил у Леннона (или наоборот, не так важно): «Почему ты играешь на губной гармошке, а я только в нее дую?» Мне иногда, только отчасти в шутку, хочется спросить у Германа: «Почему я только говорю, а ты еще и размышляешь?»
Лев Пирогов
Хочу быть бедным
(М. : Астрель, 2011)
Читаешь и думаешь: какой неприятный человек. Какой насупленный тип. Критик, которого можно в колбу посадить и пугать им молодых литераторов: смотрите, кто будет про вас писать, вот этот, с бородой. Он к вам даже не прикоснется – а неистребимый вкус этой колючей бороды отобьет у вас всякое желание… это… творить.
Единственное, что может слабо успокоить: Пирогов вообще-то пишет не критику. Я даже не знаю, как это называется. Быть может, он ведет мизантропический дневник. Быть может, растит бороду. Последнее даже вероятнее. Растит бороду и смотрит больными глазами.
Я как-то прочитал у Пирогова, как он идет по улице с ощущением, что все люди вокруг думают одно слово: «Лошадь». Статья была о Сорокине, но к Сорокину лошадь никакого отношения не имела, даром что речь шла о повести «Метель».
Так что я читаю Пирогова не для того, чтоб с ним согласиться. Мало приятного соглашаться с этим насупленным типом. Я читаю у него про всяких лошадей. И почти всегда бываю вознагражден.
Пирогов – это, конечно, розановская, вслух размышляющая обо всем традиция, на выходе с тоскливой неприязнью пережевывающая либеральный, как его, дискурс.
Фигура!
Сижу и думаю: какой неприятный человек, пренеприятнейший. Надо бы еще почитать. Еще одну статеечку, и все. Последнюю, и все.
Читаю, читаю, со зла никак от книжки не оторвусь и, знаете, против своей железной воли начинаю с ним соглашаться. Нет, с тем, что он пишет походя о литературе, я как-то редко солидарен, а вот едва автор делает шаг в сторону (а он сразу, назвав какую-нибудь писательскую фамилию, начинает уверенно шагать в сторону) – тут сразу я незаметно для себя киваю головой, как будто услышал знакомую, долгожданную музыку.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень.
Второй роман одного из самых ярких дебютантов «нулевых» годов, молодого писателя из Нижнего Новгорода, финалиста премии «Национальный бестселлер»-2005 станет приятным открытием для истинных ценителей современной прозы. «Санькя» — это история простого провинциального паренька, Саши Тишина, который, родись он в другие времена, вполне мог бы стать инженером или рабочим. Но «свинцовая мерзость» современности не дает ему таких шансов, и Сашка вступает в молодежную революционную партию в надежде изменить мир к лучшему.Классический психологический роман, что сегодня уже само по себе большая редкость, убедительное свидетельство тому, что мы присутствуем при рождении нового оригинального писателя.
Не совсем понятно, что делать с Прилепиным, по какому разряду его числить. У нас такой литературы почти не было.Проза Прилепина вызывает желание жить — не прозябать, а жить на всю катушку. Еще десяток таких романов, чтобы уж самых ленивых и безграмотных проняло, — и России не понадобится никакая революция.Дмитрий Быков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий “Большая книга”, “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Автор романов “Обитель”, “Санькя”, “Патологии”, “Чёрная обезьяна”, циклов рассказов “Восьмёрка”, “Грех”, “Ботинки, полные горячей водкой” и “Семь жизней”, сборников публицистики “К нам едет Пересвет”, “Летучие бурлаки”, “Не чужая смута”, “Взвод”, “Некоторые не попадут в ад”. “Ополченский романс” – его первая попытка не публицистического, а художественного осмысления прожитых на Донбассе военных лет.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Большая книга», «Национальный бестселлер» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Чёрная обезьяна», сборников рассказов «Восьмёрка», «Грех», «Ботинки, полные горячей водкой» и «Семь жизней», сборников публицистики «К нам едет Пересвет», «Летучие бурлаки», «Не чужая смута», «Всё, что должно разрешиться. Письма с Донбасса», «Взвод». «И мысли не было сочинять эту книжку. Сорок раз себе пообещал: пусть всё отстоится, отлежится — что запомнится и не потеряется, то и будет самым главным. Сам себя обманул. Книжка сама рассказалась, едва перо обмакнул в чернильницу. Известны случаи, когда врачи, не теряя сознания, руководили сложными операциями, которые им делали.
«Пассажиры первого класса на тонущем корабле» — последняя книга безвременно ушедшего из жизни американского социолога Ричарда Лахмана (1956–2021) — подводит итог основных тем его исследований: конфликты между элитами европейских государств, формирование современной глобальной системы политической власти, упадок США как сверхдержавы. В этой работе Лахман, во многом опираясь на свои предыдущие, уже выходившие в России книги «Капиталисты поневоле» и «Государства и власть», анализирует механизмы обретения, удержания и утраты глобальной гегемонии с акцентом на современном американском материале.
В своей новой книге Владимир Кантор, писатель, доктор философских наук, заведующий Международной лабораторией исследований русско-европейского интеллектуального диалога Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ-ВШЭ) и ординарный профессор Школы философии того же университета, дает своеобразный мастер-класс, показывая, что литература и философская рефлексия нисколько не противоречат друг другу Одна из любимых идей автора – что только в философском контексте становится внятным художественный текст.
В книге приводятся свидетельства очевидца переговоров, происходивших в 1995 году в американском городе Дейтоне и положивших конец гражданской войне в Боснии и Герцеговине и первому этапу югославского кризиса (1991−2001). Заключенный в Дейтоне мир стал важным рубежом для сербов, хорватов и бошняков (боснийских мусульман), для постюгославских государств, всего балканского региона, Европы и мира в целом. Книга является ценным источником для понимания позиции руководства СРЮ/Сербии в тот период и сложных процессов, повлиявших на складывание новой системы международной безопасности.
Эта книга рассказывает об эволюции денег. Живые деньги, деньги-товары, шоколадные деньги, железные, бумажные, пластиковые деньги. Как и зачем они были придуманы, как изменялись с течением времени, что делали с ними люди и что они в итоге сделали с людьми?
Дети Сети – это репортаж из жизни современных тинейджеров, так называемого поколения Z. Загадочная смерть, анонимные чаты в дебрях даркнета и вчерашние дети, живущие онлайн и мечтающие о светлом будущем. Кто они, сегодняшние тинейджеры? Те, чьи детство и юность пришлись на расцвет Instagram, Facebook и Twitter. Те, для кого онлайн порой намного важнее реальной жизни. Те, кто стал первым поколением, воспитанным Интернетом.
Эпический по своим масштабам исход евреев из России в конце двадцатого века завершил их неоднозначные «двести лет вместе» с русским народом. Выросшие в тех же коммунальных квартирах тоталитарного общества, сейчас эти люди для России уже иностранцы, но все равно свои, потому что выросли здесь и впитали русскую культуру. Чтобы память о прошлом не ушла так быстро, автор приводит зарисовки и мысли о последнем еврейском исходе, а также откровенно делится своим взглядом на этические ценности, оставленные в одном мире и приобретенные в другом.