Книги Великой Альты - [27]

Жрица начала молитву во славу Альты – она произносила одну строку, а девочки следующую:

Великая Альта, что нас охраняет

От горя и бед черных.

Великая Альта, что нас укрывает

Волною волос непокорных,

Великая Альта, что нас поселила

В зеленых долинах укромных,

Великая Альта, что нас научила

Сестер вызывать темных.

Во имя Твоей материнской любви,

Альта Великая, благослови!

Завершив молитву, девочки обратили взоры к Матери Альте и стали дышать в лад с нею. Затем они стократно пропели дыхательный стих и в течение часа поочередно упражнялись перед зеркалом. После этого Мать Альта снова велела им сесть на пол перед ней, взяла Книгу с резного деревянного пюпитра и раскрыла ее на месте, заложенном золотой лентой.

– Сказано в Книге: «И прежде, чем дитя станет женщиной, оно должно посетить своих сестер по вере в каждом хейме, ибо дитя, не знающее света, пребывает в невежестве и страхе, подобно темным сестрам, еще не вышедшим на свет». – Жрица подняла глаза от Книги, улыбнувшись своей холодной улыбкой. – Как нам следует понимать эти слова, дети мои?

Дженна молчала. Она научилась не отвечать сразу, даже когда знала, какого ответа от них ждут, – жрица всегда гневалась, когда Дженна отвечала первой. Теперь девочка старалась высказываться последней, дополняя и уточняя ответы других.

– Здесь говорится о наших странствиях, – сказала Альна, откашлявшись даже во время этой короткой фразы, – верный признак, что весна настала.

Селинда, получив тычок от Альны, добавила:

– Мы будем обходить все хеймы по очереди.

– Хотя бы столько, сколько успеем за год, – подхватила Пинта.

Мать Альта кивнула.

– А ты что скажешь, Джо-ан-энна?

Дженна взялась за правую косу, напоминая себе, что увлекаться нельзя.

– Мы в самом деле будем ходить из хейма в хейм, о Мать, но не только для того, чтобы погостить и развлечься. В своем странствии мы должны держать открытыми глаза и уши, сердце и разум. Мы должны учиться, сравнивать, размышлять и… и…

– И расти! – вставила Пинта.

– Очень хорошо, Марга, – сказала жрица. – И Мать каждого хейма должна заботиться о вашем росте. Иногда девочки растут лучше, когда путешествуют вместе, иногда же…

Дженне снова стало холодно, и она больно дернула себя за косу, чтобы сдержать дрожь. Мать Альта вдохнула полной грудью, и девочки невольно повторили это за ней – все, кроме Дженны.

– Иногда же их лучше разлучить. И я, как ваша наставница и Мать этого хейма, рассудила, что вам на время странствий лучше расстаться. Марга, Селинда и Альна отправятся в Калласфорд. Но ты, Джо-ан-энна…

– Нет! – вырвалось у Дженны, и другие девочки, вздрогнув, шарахнулись от нее. – Девочек никогда не разлучают, если в странствие отправляются больше одной.

– В Книге об этом ничего не сказано, – ответила Мать Альта медленно и раздельно, словно втолковывая малому ребенку. – А все, о чем там не сказано, есть всего лишь обычай, и оставляется на усмотрение Матери хейма. – Она раскрыла Книгу на другой странице – это место не было заложено, но к нему, видимо, часто обращались, ибо Книга раскрылась сама по себе. – Прочти это вслух, дитя.

Дженна встала и начала читать строки, отчеркнутые длинным ногтем Матери Альты. Губы ее шевелились, но не было слышно ни звука.

– Громче, Джо-ан-энна! – приказала жрица. Голос Дженны окреп, не выдавая ни гнева, ни горя:

– «Мудрость Матери сказывается во всем. Если холодно, она зажжет огонь. Если жарко, она впустит воздух в комнату. Но все, что бы она ни делала, делается для блага ее детей». – Дженна умолкла и села на место.

– Вот видишь, дитя мое, – сказала Мать Альта, и ее улыбка, тронув губы, впервые отразилась в глазах, – ты поступишь так, как я велю, ибо я Мать и знаю, что будет лучше и для тебя, Джо-ан-энна, и для других. Они как маленькие цветочки, а ты – как дерево. Они не могут расти в твоей тени.

Рука Пинты сжала руку Дженны, но та не ответила. Она запретила слезам заволакивать глаза, приказала сердцу не биться так бурно и медленно овладела своим дыханием. Она смотрела Матери Альте прямо в лицо, думая: «Этого я тебе никогда не прощу».

Мать Альта снова воздела руки, и девочки – Селинда, Альна и Пинта – покорно склонили головы, принимая ее благословение. Но Дженна не опустила головы, глядя своими черными глазами в зеленые глаза жрицы, и встретила благословение Великой Альты с поднятым лицом.

Они собрались в дорогу на следующей неделе, и от птичьих трелей, которыми полнилось утро, сердце Дженны ныло еще сильнее. Она ни с кем не обсуждала приказание жрицы, но весь хейм только и гудел об этом. Особенно безутешны были девочки, а Пинта всякий раз плакала перед сном. Дженна же носила свое горе в себе, не желая обременять им других, и не понимая, что ее молчание тревожит сестер больше, чем самые горючие слезы.

Только раз за всю неделю Дженна позволила себе заговорить. Когда девочки с их матерями отправились на вошедшую в обычай прогулку, которую совершали вокруг хейма в честь предстоящего странствия, она отвела Амальду в сторонку.

– Неужели я – дерево, которое всех затеняет? – спросила Дженна. – Правда ли, Ама, что вокруг меня ничего не растет?

Амальда с улыбкой обвила ее руками и повернула лицом к большому каштану у тропинки.