Книги моей судьбы: воспоминания ровесницы ХХ в. - [126]

Кончался 1989 год. 29 декабря я получила от нового директора ВГБИЛ Вяч. В.Иванова поздравительное письмо:

"Дорогая Маргарита Ивановна!

В нашей Библиотеке планируется создание Совета директоров. Были бы очень Вам благодарны, если бы Вы согласились стать Почетным директором созданной Вами библиотеки.

Поздравляем Вас с Новым годом, желаем Вам здоровья, бодрости и очень хотим видеть Вас в библиотеке.

С глубоким почтением,

Директор ВГБИЛ В.В.Иванов

27 декабря 1989 г.".

К Новому, 1990 году послала коллективу ВГБИЛ поздравительную телеграмму:

Коллективу Библиотеки иностранной литературы: Поздравляю сотрудников родной мне Библиотеки иностранной литературы с Новым годам.

Каждому из Вас желаю любить Библиотеку так, как мы, старые работники, ее любили. Желаю, чтобы Ваша работа для читателя и с читателем радовала бы Вас и приносила удовлетворение. Желаю, чтобы каждый из Вас проявил бы инициативу и помог бы Библиотеке в ее дальнейшем росте. И еще желаю всем Вам доброго здоровья, благополучия Вашим семьям, побольше радости и улыбок.

Верю и надеюсь, что с выбором нового руководителя Библиотека будет развиваться по правильному пути. Всего доброго! Маргарита Рудомино.

О своей жизни в начале 1990 года я писала в Берлин Ф.Краузе:

Москва, 2611.1990

Милая Фридль,

В Библиотеке у наемного нового, хотя новый директор до сих пор читает курс лекций в ФРГ и Голландии. На его руководство возложено много надежд. Мне думается, что Библиотека будет развиваться по правильному пути: компьютеризация и автоматизация

библиотечного дела, развитие Библиотеки как центра изучения и распространения зарубежной литературы, серьезные доклады, интересные выставки, камерные вечера, музыка, кино, video, иностранная речь и т. п. Чувствуется перестройка.

Дома у меня все хорошо. Чувствовала бы себя совсем хорошо, если бы не приходилось бороться, как говорит сын, с ленью. Не хочется работать, а задумано много. Главное написать (или вернее) закончить книгу моей жизни и жизни Библиотеки на протяжении почти всего XX века. Сваливаю свою лень на отвратительную погоду — зимы нет, да и не было, а весна еще не пришла.

К моей большой досаде и сожалению, давно задуманную книгу о том, как прошагала вместе с ВГБИЛ почти весь XX век, я еще не написала. Если судьба позволит, напишу, обязательно напишу.

Крепко целую. Привет Вашим.

Ваша М.Рудомино.

В конце марта я писала в Брюссель давнему другу Герману Либарсу:

23 марта 1990 г.

Мой дорогой друг!

<">

Посылаю Вам номер журнала "Наше наследие" с моей статьей. Я бы очень хотела, чтобы Вам сделали письменный перевод этой статьи, из которой Вы сможете составить представление об изменениях в моей Библиотеке, чтобы Вы познакомились с новым директором библиотеки, который, как и Вы, является яркой личностью. Г-н Иванов (это фамилия директора) часто посещает Европу, недавно был в Голландии. Может быть, Вы его и встретите где-нибудь. Дорогой друг, я прошу Вас передать при случае мои дружеские и самые искренние поздравления г-ну Восперу, идеи которого мне очень близки. В последнее время мое здоровье несколько ухудшилось, чувствуется усталость. Но я все-таки надеюсь отпраздновать день своего рождения 3-го июля. С почтением к Вам и к Вашей семье. Жду от Вас, мой дорогой друг, новых известий.

М.Рудомино

А. В. Рудомино. Последние дни… память…

Мамино письмо Герману Либарсу от 23 марта 1990 года оказалось последним в ее жизни…

Еще 16 марта мама принимала дома Вяч. В.Иванова с супругой и Е.Ю.Гениеву. Была, как всегда, общительна, интересна в разговоре, гостеприимна. Много рассказывала об истории Библиотеки. Беседовали о современных библиотечных делах. Все четко, здраво. Любовалась красными розами, принесенными гостями.

Но уже в конце марта маме стало становиться все хуже и хуже. Она все понимала, но ни одного слова о кончине не произносила. Она мужественно держалась, говорила: "Вам тяжело будет со мной", скрывала плохое самочувствие. Ухаживала за собой. Старалась хорошо выглядеть. Мама всю свою жизнь внимательно следила за своими руками. Говорила, что плохо себя чувствует, если не сделан маникюр. Поэтому руки, а они были красивыми, аристократическими, до конца оставались ухоженными. До самых последних дней своей жизни мама была активной, сохраняла ясный ум и четкую память. И было тяжело видеть несоответствие между ясным умом, крепким духом и угасающими силами.

Совсем плохо маме стало в начале апреля. Она слегла. Но к ней каждый день кто-то приходил. Была установлена очередь. Все всё понимали. Приходили попрощаться. Мама тоже понимала безнадежность своего состояния. Но ей очень хотелось жить, хотелось увидеть результаты идущих в стране перемен, возрождение своего детища — ВГБИЛ. И, конечно, хотелось отметить 14 апреля 1990 года — 100-летие Василия Николаевича, а 3 июля отпраздновать свое 90-летие. Хотелось дожить до 2000 года.

Незадолго до кончины мама сказала: "…Порок наказан, справедливость восторжествовала… Не совсем, конечно. Но все же…"

Одной из последних "библиотечных" у мамы во вторник 3 апреля была Е.Ю.Гениева. Они беседовали минут 30–40.

Надо сказать, что мама последние месяцы своей жизни все больше и больше связывала будущее Библиотеки с Е.Ю.Гениевой, которая импонировала ей всем — и образованием, и человеческими качествами, и организационными способностями, а самое главное, своей любовью к Библиотеке и глубоким пониманием ее сути. И жизнь показала, как она была права.