Книга Звезд - [5]

Тогда прими мою благодарность, Тэм. Хотя вряд ли ты стремился к этому.

Тем временем война продолжалась. Наша армия сосредоточилась в Пекаваре. Суда гильдии реки подвозили все новые партии оружия и готовились сопровождать армию в походе.

И здесь мы вновь возвращаемся к тем событиям, которые касаются моего героического появления: именно оно может объяснить, когда я вспоминаю прошедшие дни, почему гильдия реки (в лице хозяйки причала в Аладалии) так мягко отнеслась ко мне, хоть я и разрушила их планы в отношении войны. Ведь что я сделала, как не восстановила монополию на большую часть реки, которой с таким удовольствием пользовалась гильдия до ухода течения? Я восстановила status quo на всем пути от Дальних Ущелий до Аладалии.

Женщины снова могли плавать на большей части реки; может быть, гильдия сочла, что этим я компенсировала неудобства, которые создала армии; чем позже бы это произошло, тем больше было бы смертей.

Естественно, признаться в этом открыто гильдия не могла! И уж тем более мне; к тому же я писала книгу, предназначенную для публикации. Если бы они могли отправить меня куда-нибудь в пустыню, чтобы там мне никто не мешал, они бы так и сделали. Но я сама заточила себя на острове ложной скромности. Может быть, единственное, что не давало покоя гильдии, это то, что я не довела дело до конца и не отвела Червя до Умдалы, а потом и до самого океана! Странно было понять (впоследствии), что, какими бы ни были мои истинные намерения, гильдия втайне считала меня героиней… консерватизма.

Вот уж действительно! Я могла представить себе, как какая-нибудь хитрая глава гильдии говорит на совете рассерженным джекам: «Послушайте, парни, давайте рассуждать разумно. Она ведь остановила Червя, как только смогла. Да, конечно, за сто лиг от Веррино — но только на всякий случай. Вы же не можете отрицать, что одним махом она отрезала Сыновей от их берега! Они перестали получать подкрепление».

В этой защите (воображаемой) могла бы быть доля правды. Сыновья действительно оказались загнаны в угол. Что им оставалось делать, как не накрепко застрять в Веррино и его окрестностях?

Так продолжалась война (без всяких курьеров или шпионов на воздушных шарах, как я заметила), и вскоре она была выиграна. Чего это нам стоило, мне предстояло узнать в скором времени. (Хотя, возможно, эта война не была такой страшной, как обычные войны.)

Так я писала свою книгу. И закончила ее; потом отнесла рукопись хозяйке причала, за исключением эпилога, в котором я рассказывала, как во сне встретилась с Червем и установила с ним внутреннюю связь — это я решила от всех скрыть.

Хозяйка причала Ларша была аккуратной сдержанной женщиной лет пятидесяти. Она говорила тщательно подбирая слова; и также тщательно она подбирала себе одежду, вероятно, для того, чтобы как-то компенсировать свой физический недостаток — косой глаз, который начинал смотреть в другую сторону каждый раз, когда ее что-то волновало. Она носила очки из Веррино в металлической золоченой оправе.

— Твою рукопись отправят в Аджелобо на следующей неделе на шхуне «Горячий соусник», — заверила она меня, на всякий случай заперев мой труд в своем бюро. — А что ты собираешься теперь делать, Йалин?

— Я? Я хочу поехать в Веррино. Хотелось бы помочь привести город в порядок, а еще мне нужно кое-что передать одному человеку: послание от погибшей женщины. Когда вы прочтете мою книгу, то все поймете. Потом я хочу поехать домой, в Пекавар. Я не видела родителей уже несколько лет. Мне бы хотелось уехать из Аладалии как можно скорее.

— Послезавтра, если хочешь. — Ларша помедлила. — А ты не считаешь, что было бы неплохо сначала проведать голову течения? Если хочешь, мы могли бы это устроить.

— Снова туда? Ни за что! — Тут я осеклась. Ларша ничего не знала о том, что сказал мне Червь в ту ночь. — Не беспокойтесь, он останется там, где я его оставила.

Ларша поправила очки и строго взглянула на меня; этот жест внезапно напомнил мне доктора Эдрика.

— Ты в этом уверена, дитя?

— Так же, как уверена всегда и во всем. (Что, если подумать, не приводило ни к чему хорошему.)

— Нашей гильдии придется тщательно обдумать вопрос, нужно ли вести течение дальше вниз по реке. Если это будет возможно или желательно.

— Не знаю, насколько это возможно. Червь считает, что теперь он Бог.

— Что ж, по крайней мере нам не нужно ему поклоняться…

Солнечный луч, проникнув в окно, отразился в очках Ларши, словно хотел передать мне какое-то сообщение.

Это побудило меня спросить:

— А где-нибудь есть список пленников, хозяйка?

Андри и Джотан вряд ли находились в рядах захватчиков. Они скорее всего занимались проектом отравления Червя. А вот Эдрик вполне мог быть среди солдат. И если так, то было бы интересно узнать, убит он или захвачен в плен?

Ну зачем я стала думать об этом человеке как о живом и здоровом? Зачем Ларша поправила очки так, что напомнила мне его? Позже мне стало казаться, что именно это и воскресило Эдрика, а также то, что я не выкинула его из головы он остался в моих мыслях вместе с Хассо, о котором я думала постоянно. Словно я сама возродила Эдрика из хаоса войны и смерти.