Книга VI. 1657-1676 - [39]

В мае приехали новые посланцы и объявили, что в третье воскресенье после Пасхи была у них рада в поле в Быкове, с милю от Нежина; были на раде князь Григорий Григорьевич Ромодановский с своими ратными людьми, стольник Семен Змеев, наказной гетман Яким Самко, нежинский полковник Золотаренко, полковники прилуцкий, лубенский, миргородский, из Полтавского полка сотники тех городов, которые великому государю добили челом, и все войско тех полков, которые при Якиме Самке. Все выбирали в гетманы Якима Самка, одни нежинцы хотели выбрать своего полковника Золотаренка и приговорили на раде всем Войском отдать гетманское избрание на волю царского величества, кого он, великий государь, пожалует в гетманы. Полтавский полковник Жученко на раде не был, потому что вины свои великому государю не принес и сидит в Полтаве, а при нем держатся городки: Опушня, Котельва, два Санжарова, новый да старый, да Кобыляки. Юрий Хмельницкий в Чигирине, при нем писарь генеральный Тетеря, да Носач, да Грицка Лесницкий, судья войсковой, а войска при Хмельницком никакого нет; посылал он к королю на сейм, и посланец приехал назад ни с чем, даже корму ему королевского не давали. Серко пошел для добычи на Буг, на Андреевский остров, и там стоит с войском своим для татарского прихода; атаман стоит в Запорогах с большим войском; с Серком они сходятся для порядка во всяких войсковых делах, а ни к кому не приклоняются: ни к государю, ни к польскому королю. Посланцы говорили, что на раде положено отдать гетманское избрание на волю царскую, кого государь пожалует в гетманы, но в грамоте, привезенной ими от всех бывших на раде, говорилось: «Мы на той раде между собой усоветовали, что нам самим без ведома вашего царского величества нельзя гетмана выбирать, и потому через послов своих просим: извольте милость свою над нами, верными своими, показать и нам, по давнему обычаю, того гетмана избрать, кого все войско любит, и к нам на это избрание прислать кого-нибудь из ближних своих людей». Государь отвечал, что о гетманском избрании будет им указ вперед.

Указ замедлился в Москве, потому что здесь видели новую смуту в Малороссии вследствие соперничества Самка и Золотаренка; в Москве не хотели спешить выборами и потому, что являлась надежда без кровопролития подчинить себе и западную сторону Днепра. Юрий Хмельницкий, оставленный поляками и татарами, прислал в Москву с объявлением, что он в Слободищах должен был перейти на королевскую сторону поневоле. Он писал государю: «Если что со мною по принуждению заднепровских полковников учинится, если я должен буду повиноваться их принуждению, то вам бы, великому государю, не обвинять меня за это, а я вперед, как можно, стану промышлять о своем обращении и желаю быть по-прежнему в подданстве у вашего царского величества». Действительно, в Польше шли слухи, что Хмельницкий посылал монаха Шафранского в Константинополь к патриарху с просьбою разрешить его от присяги королю, а сам намеревался условиться с Брюховецким и Самком, чтоб они напали на него с московским войском: тогда он, как будто поневоле, сдался бы на царское имя, извиняясь тем, что поляки не прислали к нему помощи. Говорили также, что Выговский замышляет быть гетманом, но под покровительством Турции. Вследствие присылки Хмельницкого 26 июня отправлен был в Малороссию дворянин Протасьев; царь писал с ним к Самку: «Юрия Хмельницкого не допускают до обращения к нам немногие изменники, заднепровские полковники, которые по ляцкому хотению давно ищут погибели всему Войску Запорожскому; так вы бы, гетман наказный, служа нам, к родственнику своему Юрию Хмельницкому написали, чтоб он обратился и был под нашею высокою рукою по-прежнему; обнадежь его, что если обратится, то вины его все будут забыты и получит он от нас город Гадяч, который прежде был пожалован отцу его; если захочет ехать к нам, то пусть едет безо всякого опасения, увидит милость нашу, получит многое жалованье и честь, а твоя служба забыта никогда не будет». Приехавши в Нежин, Протасьев обратился к воеводе князю Семену Шаховскому с обычным вопросом, как идут дела? Шаховской отвечал, что все хорошо, в полковнике Золотаренке и козаках шатости нет, но есть шатость в мещанах, переписываются с изменником Грицкою Гуляницким и дают ему знать обо всем, что делается в Нежине. Потом Протасьев виделся с полковником, отдал ему царскую грамоту и дары — соболя. Золотаренко тут же стал дарить этими соболями сотников и других начальных людей, говоря им: «Служите великому государю во всем правдою так же, как и я служу, и ни на какие бы вам ляцкие прелести не уклоняться и с изменниками не ссылаться». И июля Протасьев приехал в Переяславль; здесь воевода князь Волконский объявил ему, что Самко великому государю верен, в переяславских козаках и мещанах до сих пор никакой шатости нет, о ляхах и татарах по сю сторону Днепра не слыхать. Получивши эти сведения, посланник обратился к Самку с требованием, чтоб тот по указу царскому завел сношения с Хмельницким. Самко отвечал: «Я великому государю служить рад и к Юрасу Хмельницкому писать стану скоро; но государь прислал бы для него, Юраса, милостивую грамоту, которую я перешлю к нему тайно». Протасьев перешел к другому делу: «Ты, Яким, пишешься к великому государю с