Книга увеселений - [20]

– Зачем велел принести ягненка, коли не хочешь, чтоб я ел от него? – спросил Забара.

– Поешь от лытки или бедрышка, эти куски – меньшее зло, – примирительно сказал Эйнан.

Только Забара потянулся к мясу, а Эйнан опять за свое: “Эй, не бери от передних ножек, а бери от задних! Да не хватай левую, она близко к сердцу, а возьми правую! Я сам тебе подам!” Эйнан протянул гостю сухую и пригорелую правую ножку ягненка, и Иосиф с унылым видом принялся за угощение. Огорченный разгулом пиршества, хозяин приказал рабу убрать блюдо, да поживей. Гость вскипел от гнева и швырнул на пол тарелку. “Доколе смеяться будешь надо мной, скупердяй? – завопил Забара, – где слыхано, и из какой книги вычитал, чтоб человека, как собаку, костями кормить!? Добром дай мне мяса, не то силой возьму!” И обезумевший Иосиф бросился вдогонку за рабом и успел урвать основательный кусок.

– Наглый дебошир! – взвизгнул Эйнан.

– Это хлебосольству твоему награда! – съязвил Забара.

– Благодари небо, что ты мой гость! Такого, как ты, дубину, дубиной дубасить впору!

– Угораздило же меня с тобой связаться! – всхлипнул Иосиф.

– И то верно: прощанье с глупцом лучше встречи с мудрецом! – воскликнул Эйнан, – ты изрядно объелся и жди беды, и радость твоя превратится в горе, как случилось с неким царем.

– Расскажи!

– Царский садовник нарезал роз, принес их государю, и поставил перед ним вазу с прекрасными цветами. Возрадовался монарх и тотчас созвал пир. И пригласил возлюбленную жену свою, чтоб и она насладилась красотой. Беременная супруга уселась поближе к роскошным розам и, очарованная прелестью цветов, осторожно взяла один из них. Тут выпрыгнула из вазы прятавшаяся в ней змея и напугала женщину. И случились у нее преждевременные схватки, и родила она мертвого, и не осчастливила царя наследником. Так радость обратилась горем.

– Рассказ твой занятен, но к делу не идет, – мстительно заметил Забара.

Желая умиротворить гостя, хозяин приказал рабу принести новое угощение. Ретивый раб мигом доставил огромное блюдо, а на нем гора бычьего мяса. Говорят, однако, что худому началу плохой конец под стать. Только Забара задумался, с чего начать трапезу, неисправимый Эйнан принялся за старое. “Берегись бычатины! От нее боли в руках, судороги в ногах и мигрень в голове. Кожа сморщивается, волосы выпадают и язык коснеет. Эй, раб, уноси скорей отраву, и спасем дорогого гостя!” Но и на сей раз Забара оказался проворнее раба, и изловчился, и отправил в рот добрый шматок мяса. Эйнан вновь прибегнул к помощи поэта:

“Обжора съест в гостях быка,

Ему положишь палец в рот –

По локоть пропадет рука,

Урок: не расточай щедрот!”

– Тебе, Эйнан, урок ни к чему, – подобревшим голосом произнес Иосиф.

– Погоди, еще раскаешься в своем неуемном вожделении! От обжорства растолстеешь и попадешь в беду, как одна лиса, и потом вернешься к былой худобе, – посулил Эйнан.

– И что же приключилось с рыжехвостой? – благодушно спросил Забара.

– Жила лиса в некоем лесу, и не хватало ей корма, и задумала она найти место посытнее. Набрела на прекрасный сад, нашла дыру в ограде, пробралась вовнутрь и поселилась в благодатном месте. В изобилии мыши, глухари, жуки всякие. А уж фруктов и прочих плодов – видимо-невидимо. Пришло время собирать урожай, и появились в саду крестьяне. Лиса испугалась смертельно. “Заметят меня, поймают, убьют и шкуру сдерут!” – подумала. Бросилась к дыре в ограде, а пролезть-то не может – растолстела. Залилась горючими слезами, затаилась в канаве, и неделю ничего не ела, и отощала, и выбралась из сада, и так спаслась”.

– Какова мораль? Не толстеть, чтоб снова худеть не пришлось? – спросил Забара.

– И это тоже. Однако помни: всякая перемена в жизни ведет к беде и через муки возвращает к прежнему, – многозначительно сказал Эйнан.

– Не каркай! От дурного эйнаного глаза аппетит пропадет мой сразу!

9. Переплутую плоть-плутовку!

Известно миру, что сердцевина мужской дружбы каменно тверда. Если же нутро вещи незыблемо, но снаружи нежданно откроется трещинка, то ее заделать можно, или затянется сама.

Лекарь из Барселоны Иосиф ибн Забара подружился с неким человеком по имени Эйнан. Друзья отправились в путешествие, и каверзы долгого пути прочно сроднили души двух странников. Как добрели путники до родины Эйнана и как стали ужинать в доме его, показалось Забаре, что хозяин нехлебосолен, и случилась меж товарищами размолвка. В завершении обильной словесами трапезы, дабы поднять дух гостя, Эйнан щедро накормил его отменным бычьим мясом, и совсем почти исчезла упомянутая выше трещинка.

Разомлевший от сытной пищи гость запросился на покой, но небескорыстный хозяин захотел возместить угощение продолжением беседы и не отпустил Забару спать.

– Вот ты, Иосиф, гордишься образованностью и твердишь, что мудрость медицины превзошел, – начал Эйнан, – и потому хотел бы я спросить тебя о некоторых предметах и, выслушав ответы, встать на почву твоей уверенности.

– Я славно наелся, и доволен вполне, и если осталось во мне какое желание, так только сладко соснуть, – сказал, зевая, Забара.

– Не выйдет, дружище! Ты задал работу желудку, пусть и мозги потрудятся. Докажи, что в коня корм.