Книга Тьмы - [23]
Есть чем гордиться. Хорошо получилось, и хорошо весьма.
— …ну, ты решил, старик?
Сейчас все были изрядно «на бровях», и под это дело действительно светило подписать контракт. Только зачем? Наездился я по гастролям. В печенках сидит: поезда, гостиницы, изжога от кафешной жрачки, пьянки-гулянки, унылая любовь с кордебалетками… Когда эротический балет «Птица Мира» два месяца конферил, чуть импотентом не заделался. Богема хренова. Опять же не хочу Наташку с Денисом бросать надолго.
— Спасибо, Юрок. — Мы со звездой уже третий день на «ты». — Извини, не срастется. Я по натуре домосед. Не потяну.
— По натуре он… Какие наши годы, старичок! Давай! Всех делов: заряды раскидал — жми кнопки! Не потянет он… Я ведь тяну — а ты и подавно сможешь. Тебе козлом не скакать!
Что правда, то правда. Тянет. Аж дым идет. Хотя постарше меня лет на пять. А по виду не скажешь. Завивочка, подтяжечка. По сцене как пацан носится. Профессионал. Видел я, как он у балетного станка парится. Каждый божий день. С утра. А вечером — концерт. Поди попаши так в сорок с лишним! Я сразу въехал: он под «голубого» для имиджа косит. Нормальный мужик по жизни, еще и здоровый — дай бог всякому! Вчера, помню, от смеха давился, глядя, как он перед фанками гея разыгрывал. Достали его девки, вот и решил отвязаться. И на них, и от них. Поверили, дурехи! Удрали, все пунцовые. Даже цветы вручить забыли. А звезде через полчаса уже всамделишных геев отшивать пришлось. Ну, к этим он с Полиной-танцулькой вышел. В обнимочку. И лапа у Полины под юбкой. Геи ошалели, засмущались, а Юрок им простым русским языком, без малейшей политкорректности: занят, мол, гетеросексуалю помаленьку… Ибо все мужчины — подлецы, и чистой любви меж ними вовек не сыщешь. В переводе с культурного на общедоступный. Геи, что удивительно, не обиделись. Розы поднесли и сообщили, что все равно на концерты ходить будут, ибо Юрок для них — символ. Навроде статуи Свободы и Кролика Роджера. А ориентация — его личное дело, хотя, конечно, жаль.
Я прямо расстроился, что натурал.
Тоже был бы вежливым…
— Ладно, старичок, ты думай. До утра время есть. Поезд в полшестого, ночь тут гудеть будем.
Усмехаюсь звезде:
— Меня жена не отпустит. Ревнивая.
Юрок хмыкает в ответ и извлекает из-под груды сценических шмоток гитару. Акустику. Старенькую, видавшую виды, но еще, похоже, вполне рабочую «Кремону». Берет пробный аккорд. Гитара не строит, и звезда принимается терпеливо подкручивать колки.
Выбираюсь в коридор.
Из-за соседней двери доносится голос моей супруги:
— …это как в музыке. Где сейчас симфонии? оратории? сюиты на полчаса-час?! А нету! Сплошь шлягеры-трехминутки. Даже для симфонистов композиция на десять минут — это уже много. И в джазе — аналогично. Про попсу и рок я вообще молчу…
— Но позвольте! А как тогда…
Все понятно. Наталья после третьей рюмки села на любимого конька, собрала вокруг себя компанию подогретых эстетов, и теперь они с удовольствием чешут языками. Вечная тема: «Куда, блин, катимся?!» Правильно, что мы сегодня на такси приехали, а «хонду», цыганочку нашу, на стоянке оставили. За руль Наташке лучше не садиться. Зато вчера и позавчера подкатывали на своей тачке, как «белые люди». Самому, что ли, водить научиться? Надо бы…
— …но ведь это капля в море, Серый! А литература?! Где теперь романы, я вас спрашиваю?
— Наоборот! Сейчас как раз стихи и сборники рассказов почти не издают. А романами вашими все лотки завалены…
— Вы не поняли. Я имею в виду настоящие романы — на сорок, а то и на семьдесят авторских листов. Гюго, Голсуорси, Фейхтвангер… Дюма, наконец! Где они? Наши, сегодняшние?! Сейчас роман — это максимум четырнадцать-пятнадцать листов, безбожно растянутых версткой. Чтоб человек за вечер проглотить мог. И забыть через три дня. А вы попробуйте «Собор Парижской Богоматери» за вечер осилить! А? То-то же! Это ведь Книга. С большой буквы. И через год помнишь, и через десять. Возвращаешься, перечитываешь… фильмы снимают, оперы…
— По-моему, вы сгущаете краски, Наташенька. Давайте-ка по рюмочке, и я вам приведу примеры. Из современных.
— Сделайте милость! Нет, мне действительно интересно… Куда вы столько льете?! Ну хорошо, хорошо, это мне на два раза будет. Изольда, передайте, пожалуйста, шоколад…
Жизнь у Наташки явно удалась. Нашлись родственные души. Иду дальше по коридору. Накурено — хоть топор вешай. Из двери ближайшей уборной выскакивает голая девица. Узрев меня, просит закурить и в клубах дыма медленно уходит к туалету, виляя тощей задницей.
За спиной продолжается:
— …да что вы мне говорите! Где многослойность, где разветвленность сюжета, отступления, размышления? Где полифония? Словно на эстраде: остались только простейшие ритм и мелодия. Хорошо, пускай ритм «заводит», и мелодия славная. Чудесно! Но где импровизации, соло, оркестровки, экзотические аранжировки? Где душа, я вас спрашиваю? Гармония?!
— Вы б, Наташенька, еще Гомера вспомнили! Другое время, другой ритм жизни. И тем не менее возьмем, к примеру…
— Не надо к примеру! Роман умер! Они романом называют повести. Скоро рассказы назовут…
Гулянка распадалась. Где-то пили, смеялись, травили анекдоты, где-то спорили о постмодернизме; из-за двери, откуда являлась нагая фемина, томно стонали в ритме «кантри». Я направился обратно к гримерке, в которой обосновались Юрок, его клавишник и звукооператор. Все эти дни, начиная с момента, когда незадачливый воришка спер «финтифлюху», у меня было прекрасное настроение. И ничто не могло его поколебать. Грохнул случайно вазу — на счастье! Жена зудит по поводу невыбитого ковра — ноу проблемс! Пошел и выбил. С удовольствием. Денис отказался идти на концерт звезды, смотреть на папины спецэффекты? Ладушки! Пусть тренируется. Может, оно и к лучшему, что пацан хоть к чему-то всерьез относится. Будет Чаком Норрисом.
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
Атмосферный, леденящий кровь, мистический роман начинающего английского писателя. Книга, мгновенно ставшая бестселлером, по праву была названа «живой классикой готики» и получила одобрение самого Стивена Кинга.Лоуни — странное пустое место, расположенное на побережье Англии. Отправляясь вместе со своей семьей в паломничество к здешней святыне, пятнадцатилетний подросток даже не подозревал, с чем ему предстоит столкнуться в этом жутком, унылом краю. Пугающие чучела, ужасные ритуалы, необычное поведение местных жителей, скрывающих страшную тайну, внезапный оползень и обнаруженный труп младенца, выпавший из старого дома у подножия скал…Победитель COSTA FIRST NOVEL AWARD и Best Book of the YearПремия British Book Industry AwardsBest Summer Books of 2016 by Publishers WeeklyA Best Book of 2015 by the London Times and the Daily Mail«Не просто здорово, а восхитительно.
Загадочная и мистическая Индия. Изуверская секта, словно возникшая из прошлого. Секрет проклятого сокровища. А чтобы разобраться со всем этим, нужен великий сыщик. Ну, или просто - сыщик и медиум.
Прогулка в парке развлечений с новым знакомым едва не стала для Рейчел последней: оборвалась кабинка «Чертового колеса». Как Бенджи удалось уберечь девушку? Откуда у него такая нечеловеческая сила и ловкость?.. Оказывается, он – вампир! Между двумя могущественными вампирскими кланами начинается война, и Рейчел – ее причина… Ведь она – Избранная. Чтобы спасти Рейчел от смерти, Бенджи превращает ее в вампира. Но сможет ли она принять такое бессмертие?
Он фотограф. То что он снимает некоторым людям и в кошмарах не может присниться. Он видит смерть каждый день и уже привык к своей странной жизни. Но появляется человек, который толкает его на путь размышлений и пересмотра своих ценностей.Что в итоге победит - прижившаяся за годы привычка видеть смерть или желание что-то изменить в своей жизни?
Шотландцы называют ее Bean-Nighe, «белая прачка». Опасайся увидеть, как она стирает в ручье саван…
Это роман обо всем — о любви, о жизни, о смерти, о бессмертии… В ироничной манере, раскручивая детективную интригу, автор ведет повествование от лица человека, со смерти которого произведение начинается. Реальные события тесно переплетены с вымыслом, а из того, иного мира, где нет ни материи, ни времени, ушедшие созерцают наше бытие, стараясь не вмешиваться в земные дела. Но это не всегда удается.
Берег Охотского моря. Мрак, холод и сырость. Но какие это мелочи в сравнении с тем, что он – свободен! Особо опасный маньяк сумел сбежать во время перевозки на экспертизу. Он схоронился в жутком мертвом поселке на продуваемом всеми ветрами мысе. Какая-то убогая старуха, обитающая в трущобах вместе с сыном-инвалидом, спрятала его в погребе. Пусть теперь ищут! Черта с два найдут! Взамен старая карга попросила его отнести на старый маяк ржавую и помятую клетку для птиц. Странная просьба. И все здесь очень странное.
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
Двадцатые — пятидесятые годы в Америке стали временем расцвета популярных журналов «для чтения», которые помогли сформироваться бурно развивающимся жанрам фэнтези, фантастики и ужасов. В 1923 году вышел первый номер “Weird tales” (“Таинственные истории”), имевший для «страшного» направления американской литературы примерно такое же значение, как появившийся позже «Astounding science fiction» Кемпбелла — для научной фантастики. Любители готики, которую обозначали словом “macabre” (“мрачный, жуткий, ужасный”), получили возможность знакомиться с сочинениями авторов, вскоре ставших популярнее Мачена, Ходжсона, Дансени и других своих старших британских коллег.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.