Книга тайн - [7]

Глаза его мигом раскрылись. Часы на прикроватном столике показывали без десяти одиннадцать, хотя за окном стояла темнота и определить время было невозможно. Неудивительно, что он проспал. Он резко поднялся с кровати и подошел к открытому ноутбуку на полке у окна. Он оставил его включенным на ночь и даже звука подбавил на тот случай, если она вызовет его еще раз. Никаких вызовов не поступало. Он посмотрел почту, даже не потрудившись выкинуть спам, но и там ничего не было. В висках запульсировала боль. Ему захотелось выпить кофе.

Увидев Брета, он понял, что встал слишком поздно. Приятель, снимавший на пару с ним квартиру, сидел в вальяжной позе на стуле и одной рукой стучал по клавиатуре, а в другой держал подсохший кусок вчерашней пиццы.

— Ты чем там занят?

— Капчи,[1] — проговорил Брет с полным ртом пеперони. — Этот сайт за каждую сотню капчи выдает бесплатную порнуху.

Когда машины завоюют эту планету, подумал Ник, Брет будет их пятой колонной. Он питался всякой падалью — паразит, обитающий на самом дне Интернета. Он находил адреса электронной почты для спамеров, вздергивал цены на онлайновых аукционах, рекламировал преимущества сомнительных лекарств или, как теперь, расшифровывал написанные враскоряку символы, с помощью которых веб-сайты блокировали автоматическую регистрацию; Брет за несколько центов был готов делать что угодно. Если бы существовало влиятельное сообщество, выступающее против Интернета (а Ник полагал, что такие сообщества где-то существовали), то Брет был бы для этих людей идеальным образцом всего недопустимого. Ник толком не понимал, почему стал на пару с Бретом снимать эту квартиру.

— Ты куда это намылился ночью? — пробурчал Брет. — Сутенер вызывал?

Ник направился к кухонному столу и включил чайник.

— Я получил письмо от Джиллиан.

— Мм… — Брет облизнул жирные пальцы и потянулся к мышке. — Она что, вернулась?

— Я думаю, она в Европе.

— Сотенка. — Брет кликнул мышкой. Символы исчезли, и на экране появилась пара сладострастно обнимающихся обнаженных женщин, на их лицах с приоткрытыми ртами застыло выражение наслаждения. — Она хорошенькая.

Ник плеснул кипяток на молотый кофе, но потом решил, что не может ждать. Он выпьет кофе в забегаловке на углу.

— Я ухожу.

Брет помахал ему на прощание. Пицца колыхалась в его руке, как дряблая кожа.

— Я буду здесь.

Ник проехал на метро по линии «А» до Сто девяностой улицы и вылез на Форт-Вашингтон-авеню. Дождь перешел в мелкую морось, которая проникала ему за воротник, доставала до самых костей. В последний раз он был здесь в разгар лета, когда пышные кроны деревьев погружали улицу в тень, а ребятишки гонялись друг за другом с водяными пистолетами. Он тогда купил Джиллиан мороженое в киоске «Гуд хьюмор». Теперь листья облетели, улицы опустели. На сером холме перед ним над лесом возвышалась каменная башня средневекового монастыря — фрагмент далеких стран и времен, возведенный в Верхнем Манхэттене. Музей «Клойстерс». За музеем склон опускается к Гудзону, а другой, обрывистый, берег теряется в тумане. Рев машин на мосту Джорджа Вашингтона висит в воздухе, как рокот отдаленного грома.

В музее не было ни души. Ник купил входной билет и направился к экскурсоводу, светловолосой даме, которая походила на коршуна, готового спикировать на посетителей. Брошка на ее лацкане напоминала бирку на экспонате: Манхэттен, середина XX века, вероятно, еврейские корни. Ее глаза засверкали, когда она увидела приближающегося Ника.

Он вытащил картинку, которую прислала Джиллиан.

— Вы это узнаете?

Глаза экскурсовода скользнули по листочку, с которого на нее глазели четыре медведя и столько же львов.

— Не знаю. — (Ник видел ее разочарование.) — Может, вам лучше поговорить с доктором Сазерленд.

— А где мне его найти?

— Ее. Она, вероятно, в зале единорога. — Она показала помещение за открытой дверью. — Пройдите до самого конца.

Музей являл собой странное место. Джиллиан называла его химерой: он состоял из соединенных в одно целое растерзанных частей других зданий, привезенных из Старого Света. Коридор в романском стиле вел в готический зал, испанская часовня расположилась рядом с домом капитула. Ник прошел по пустой аркаде, затем через дверь двадцатого века и оказался в удлиненной, тускло освещенной комнате. Стены ее были почти не видны за семью громадными гобеленами. Перед одним из них на коленях стояла молодая женщина и, подсвечивая себе чем-то вроде маленького фонарика, разглядывала нити. Над ней стая собак и людей с копьями окружили единорога, который насадил на свой рог одну из собак. Его глаза горели отчаянием.

Под ногой Ника скрипнула половица, и женщина вздрогнула.

— Доктор Сазерленд?

Вид у нее был такой, будто она сошла с черно-белой фотографии. Черные волосы, связанные сзади черной лентой, белая блузка, застегнутая до самой шеи. Единственное, что нарушало это бесцветие, — ее туфли, красной кожи, лаковые.

— Меня зовут Ник Эш. Извините за беспокойство… — Он помедлил. — Я друг Джиллиан Локхарт. — (Недоуменное выражение.) — Она работала здесь.

— Ах да. — Извиняющаяся улыбка. — Я работаю тут всего с октября. Я ее не знаю…