Книга таинств Деливеренс Дейн - [77]

— Я пойду на пристань, — заявила она в один из мартовских дней, когда мороз еще не ослаб.

За порогом все терялось в непроглядной белой пелене. Натянув тяжелую накидку, Мерси стала искать в сундуке старую фетровую шляпу Натаниэля. Она сберегла почти всю его одежду после того, как он погиб в прошлом году — всю, кроме той, что была на нем… Иногда перед глазами у нее полыхали красные отблески, виделась дорога, слышался треск ломающегося колеса… Мерси отгоняла воспоминания… Она заметила, что, когда ей тошно и муторно на душе, она достает и носит его старые шляпы и рубашки. И такое случалось все чаще.

— Это еще зачем? — строго спросила Деливеренс, стоя в дверях кладовки.

Мерси вытянулась во весь рост, напуская на себя как можно более важный вид, несмотря на то, что губы посинели от холода.

— Узнать, что нового на Фермах, — сказала она, назвав деревню Салем старым именем.

Город Салем, где они жили в своем маленьком доме недалеко от берега, постепенно разрастался, некоторое время назад образовав район, названный Салемскими фермами, откуда доставляли в город продовольствие. Вскоре район отделился от города и стал именоваться Салемской деревней. Ее жители, в отличие от городских, более замкнутые и подозрительные. Не моряки. Несмотря на рост, Мерси ощущала себя маленькой, ей было неуютно от большого количества новых лиц вокруг. Все они тянулись в город «с востока», из штата Мэн, откуда их вытеснили индейцы, и с кораблей, прибывающих из Англии. Каждый день приезжие наводняли улицы города Салема, захлестывая всякий уголок, куда бы ни пришла Мерси: рынок, церковь, а иногда даже и их дом — за помощью Деливеренс.

В слабой попытке привлечь к себе внимание Мерси в последнее время взяла привычку называть окрестные места старыми названиями. И сама от этого бесилась. Она сложила руки на груди.

— Не нужны тебе новости с Ферм, — сказала Деливеренс. — Но раз ты уже оделась, пойди задай корм корове.

Деливеренс отвернулась, а лицо Мерси исказилось от досады — планы рухнули.

— Я имею право знать, что там происходит! — воскликнула она, краснея от гнева.

Деливеренс холодно взглянула на нее.

— Нам нужно еще дров на кухню, — сказала она тоном, который всегда означал конец разговора и уже начинал действовать Мерси на нервы.

Сердито бормоча себе под нос, она завернулась в накидку и вышла из дома.

Зима Новой Англии обхватила ее, трепля за щеки и вздымая юбку. Пока Мерси добрела до коровника, по щиколотку проваливаясь в снег, она с раздражением почувствовала облегчение, что мама не пустила ее к пристаням. Если бы пустила, пришлось бы идти, хотя бы из гордости. А ноги в ботинках уже онемели.

Через час или два она все закончила и, придерживая входную дверь, протиснулась в нее, поудобнее подхватив связку дров. Потопав ногами и отряхнув снег, она вошла в дом, нарочно громко кряхтя. Свалив дрова около очага, подошла ближе к огню, отогревая замерзшие руки и лицо. Обернувшись, Мерси вздрогнула — за столом, рядом с ее матерью, сидела грузная Сара Бартлетт. С серьезным и грустным лицом она держала Деливеренс за руки, о чем-то с ней перешептываясь. Деливеренс быстро подняла голову, сглотнула и сказала:

— Вот тетушка Бартлетт с новостями, как ты и хотела, Мерси.

Девушка опустилась на скамью, придвинутую к столу, и положила руки на колени.

— Доброго дня, тетушка Бартлетт.

— И тебе, Ма’си, — ответила Сара Бартлетт. Ее лицо, обычно такое румяное, посерело — то ли от холода, то ли от тревоги.

— Продолжай, Сара, — сказала Деливеренс. — Мерси тоже должна знать.

Сара перевела взгляд с Деливеренс на Мерси и обратно.

— Может, и так, — сказала она неуверенно.

Она тяжело вздохнула и, качая головой, обхватила руками кружку горячего сидра, которую поставила перед ней Деливеренс. Мерси никогда еще не видела соседку такой мрачной и серьезной.

— Плохо дело, Ливви. Я ничего не понимаю. Утром я задержалась в Деревне, — начала Сара. — Они все обезумели, эти девочки. Некоторые даже младше Мерси. Уже месяц, как у них припадки, и у дочки преподобного тоже. Он уверен, что это происки дьявола. Говорил об этом на проповеди и призвал всех к посту и молитве во имя Господа, чтобы тот даровал прощение. А потом прошел слух, что Мэри Сибли просила Титубу — служанку, девушку из индейского племени — приготовить колдовской пирог.

Деливеренс вздохнула и потрясла головой.

— И как же она его готовила, хотелось бы знать? — спросила она сухо.

Сара улыбнулась.

— Она взяла у девочек мочу, смешала ее с ржаной мукой и скормила собаке. Наверное, думала, что колдовство перейдет на собаку, а девочки поправятся. Она сказала, что собаки — духи-хранители ведьм.

Деливеренс неодобрительно засопела и отхлебнула сидра из своей кружки. Мерси хмыкнула — мама холодно сверкнула на нее глазами. Мерси сжала губы и попыталась сделать серьезное лицо. Господи, как скучно, — подумала она.

— Позвали преподобного Лосона, так он объявил ведьмин пирог дьявольским орудием. Сказал — на проповеди! — что как бы ни были велики страдания девочек, не должно использовать дьявольские методы! — воскликнула Сара. — А Абигайль Уильямс возьми да и крикни, где, мол, такое в Писании? Он сказал. А она и говорит: «Что-то не верится». Чтобы такое да преподобному! Никогда не слыхивала!