Книга таинств Деливеренс Дейн - [60]
Книга, которую женщина достала с полки, оказалась энциклопедией язычества и оккультизма. Конни наклонилась и взглянула на ту строку, куда указывал палец женщины.
AGLA. Каббалистический нотарикон, предположительно образованный от Atah Gibor Leolam Adonai, непроизносимого имени Бога, которое иногда переводится как «Господь Бог могуществен во веки веков». Первое упоминание в алхимическом трактате Spiegel der Kunst und Natur («Зеркало искусства и природы») в 1615 году наряду с немецким словом Gott (бог) и греческими буквами альфа и омега.
— Зеркало искусства и природы, — вслух сказала Конни, и женщина, наклонившись над ней, спросила:
— Что это?
— Название книги, — ответила Конни, сдвинув брови. — Немецкой. 1615 года.
Она подняла голову и встретилась взглядом с женщиной. На лице той отразилось беспокойство, казавшееся искренним. Сунув тяжелый фолиант ей в руки, Конни замерла в задумчивости.
— Как вы думаете, мог ли кто-то из хулиганства нарисовать такую штуку на чьей-нибудь двери? — наконец спросила она, пристально глядя на женщину.
Женщина с большими серьгами вздохнула и сжала губы.
— Не хочу вас пугать, — сказала она, — но нет. Такое творение требует тщательной работы. Никто бы не нарисовал его просто так.
Она сочувственно смотрела на Конни широко открытыми глазами, словно умоляя, чтобы та ей поверила. Разум Конни противился. Творение! Что это значит, в конце концов? Получается, круг появился неспроста. Какое дурацкое предположение. Мир и без того полон необъяснимых вещей.
— Послушайте, — сказала женщина, закрывая книгу и прижимая ее к груди, — я знаю, что вы не верите в религию Богини. Я вижу по вашему лицу. — Конни нахмурилась, но отрицать не стала. — И все же, если вы желаете, я могу сотворить для вас мощное охранительное заклинание.
— Что? — не веря своим ушам, переспросила Конни.
— Ну, вы понимаете. Заклинание. Чтобы ваша бабушка чувствовала себя в безопасности. — Ее брови поднялись над глазами, как два маленьких полумесяца, и Конни подумала: вот и свелось все к деньгам.
— Моей бабушки уже двадцать лет нет в живых, — ответила Конни.
— Как хотите, — сказала женщина, ставя книгу на полку. — Но помните: только потому, что вы во что-то не верите, еще не значит, что оно не существует.
Пробормотав «спасибо», Конни большими шагами подошла к двери и распахнула ее. И в этот момент небо словно раскололось пополам, и капли дождя забарабанили по земле.
Несколько часов спустя, когда дождь уже кончился, Конни сидела, слушая тишину бабушкиного дома, прерываемую цоканьем коготков Арло по широким сосновым половицам и шуршанием об окна листвы, тронутой легким летним ветром. В доме по-прежнему было душно и жарко. Конни ловила себя на том, что прислушивается ко всем еле слышным шорохам и иногда, работая за столом, оглядывается через плечо, словно ожидая кого-то увидеть. Полиция сказала, что бояться нечего, повторяла она про себя, а глухие удары сердца отдавались в ушах. Никого нет. Если бы и были, Арло бы всех распугал. И несмотря на казавшуюся безупречной логику, через несколько минут она снова вскидывала голову и прислушивалась.
Арло показался из-под ее стула, широко и сладко зевая. Продолжая просматривать свои записи, Конни опустила руку почесать собаку между лопаток.
— Не понимаю, почему ты так спокоен, — заметила она. — Ты даже не пикнул в ту ночь, когда мы вернулись с фейерверков и обнаружили выжженный круг. Ты сидел тихо, пока полицейский не посветил в окно фонариком.
Пес перекатился на бок и подставил ей подбородок, сонно улыбаясь усатой мордой. Конни мысленно собрала в кулак все нити своих размышлений, пытаясь сплести их в единое связное целое. Книга Деливеренс исчезла из дневника Пруденс, но Конни думала, что, возможно, ее называли или описывали по-другому. Чилтон в ярости по поводу ее забуксовавшего исследования, но Джанин считала, что это из-за проблем с его собственной работой. Женщина из викканского магазина со всеми своими амулетами и искренностью не знала ничего конкретного про круг на двери. Друзья волновались, что Конни живет в доме одна, а ее обычно беспокойная собака спокойно спит, очень довольная собой.
Конни поставила босую ногу на сиденье стула, опершись коленом о стол. Листочки из блокнота были разбросаны по столу, и из всей массы написанных ее почерком слов бросались в глаза дом, сад, альманах, я осталась дома.
— Она хотела продать мне заклинание, — сказала Конни псу. — Представляешь?
Арло глубоко и ровно дышал, подергивая во сне передней лапой. Она вновь склонилась над своими листочками, в то же время пытаясь нашарить на столе что-нибудь, что можно повертеть в руках. Пальцы наткнулись на маленький твердый металлический предмет, лежавший под бумажками на дальнем конце стола. Она взяла его и стала катать туда-сюда, сжимая и тиская, а глазами пробегала выписки из дневника Пруденс. А там день за днем, день за днем — про сад, погоду, болезни, про чужих новорожденных и плату за принятые роды. Умирает отец Пруденс. Приезжает Мерси. Джозайя, муж Пруденс, приезжает и уезжает из города. Ее дочь растет и принимает больше участия в домашнем хозяйстве. Мерси умирает. Пэтти уезжает. Джозайя погибает — несчастный случай в порту. А затем, внезапно, в 1798 году дневник обрывается. Пальцы Конни водили металлическую штучку от одной даты к другой. Сощурившись, она пролистала блокнот назад.
