Книга судьбы: ежедневные медитации с Конфуцием - [69]

28. Философ сказал: «Вероятно, есть люди, которые делают что-либо, не зная почему. Я не таков. Я преуспеваю в дости—жении знаний, потому что знаю, как приоб—ретать их. Много слушать, избирать из этого хорошее и следовать ему; много на—блюдать и запоминать — это второсте—пенное знание».

29. С хусянцами трудно было говорить о добре и потому, когда пришел хусянский мальчик, то ученики отнеслись к нему подоз—рительно. Тогда Конфуций сказал: «Человек пришел ко мне, очистив себя, и я допускаю, что он мог очиститься, но, конечно, не могу ручаться за его прошлое; я только допускаю его к себе, но не ручаюсь, что он не сделает чего-нибудь нехорошего по выходе от меня. Это уж было бы чересчур!»

30. Учитель сказал: «Разве человеколю—бие далеко от нас? Если я хочу быть челове—колюбивым, человеколюбие приходит».

31. Чэньский министр спросил Конфу—ция: «Знает ли князь Чжао церемонии?» Тот отвечал: «Он знает их». Когда Конфу—ций удалился, он, приветствуя, ввел У-ма-ци и сказал ему: «Я слышал, что благород—ный муж не партиозен. А ведь случается, что и он бывает партиозен? Государь взял жену в однофамильном с ним уделе У и на—звал ее: У Мэн-цзы (первая госпожа из У). Если он знает церемонии, то кто же не зна—ет их?!» У-ма-ци сообщил об этом Конфу—цию, который сказал: «Как я счастлив! Если мне придется сделать ошибку, то люди не—пременно узнают об этом!»

32. Когда Конфуций бывал в компании с человеком, который пел, то если тот пел хорошо, он заставлял его повторить, а по—том уже сам аккомпанировал ему.

33. Философ сказал: «В письменности я, может быть, и подобен другим. Что же ка—сается личного исполнения мною того, что требуется от благородного мужа, то в этом я совершенно не успел».

34. Философ сказал: «На святость и гу—манность я не смею претендовать; но что я ненасытно стремлюсь к этому и просве—щаю людей, не зная усталости, то это еще можно сказать обо мне, но только это!». «Верно, — сказал Гун-си-хуа, — только мы не в состоянии подражать Вам в этом».

35. Когда Философ заболел, то Цзы-лу просил у него дозволения помолиться духам о его выздоровлении. Философ сказал: «А су—ществует ли правильное предписание на это?» «Существует, — отвечал Цзы-лу, — в одной эпитафии сказано „молимся за тебя духам Неба и Земли“.

Тогда Философ сказал: «Я давно уже мо—люсь».

36. Философ сказал: «Расточитель—ность ведет к непо-слушанию, а бережли—вость — к скаредности; лучше быть ска—редным, чем непочтительным».

37. Философ сказал: «Благородный муж: безмятежен и свободен, а низкий человек разочарован и скорбен».

38. Философ был ласков, но строг; вну—шителен, но не свиреп; почтителен, но спо—коен.

Тай-Бо

1. Философ сказал: «О Тай-бо можно сказать, что он был в высшей степени доб—родетелен; он трижды отказывался от им—ператорского трона; но так как народу было это неизвестно, то он не мог прослав—лять его».

2. Философ сказал: «Почтительность, не сдерживаемая церемониями (правилами), ведет к трусости; храбрость — к смутам, прямота — к запальчивости. Когда человек, занимающий высокое положение, крепко привязан к родным, то народ проникается чувствами гуманности; когда он не остав—ляет старых друзей, то народ не бывает скаредным».

3. Цзэн-цзы, заболевши, призвал своих учеников и сказал им: «Откройте мои ноги, откройте мои руки. В „Ши-цзине“ сказано: „Блюди себя со страхом и трепетом, как будто бы ты стоял на краю бездны или ступал по тонкому льду“. Теперь я знаю, что я сохранил мое тело (т. е. полученное от родителей) в ценности. Да, мои детки!»

4. Когда Цзэн-цзы заболел, его навестил Мэн-цзин-цзы и осведомился о его здоровье. Цзэн-цзы сказал: «Когда птица при смерти, то пение ее жалобно; когда человек при смерти, то слова его добры. Для человека, за—нимающего высокое положение, в правилах поведения важны три вещи: телодвижения, свободные от грубости и небрежности; вы—ражение лица, близкое к искренности; и тон речи, свободной от вульгарности и несооб—разности. Что касается (расположения) жертвенных сосудов (т. е. разных мелочей), то для этого есть специальные чины».

5. Цзэн-цзы сказал: «Будучи способным, обращаться с вопросами к неспособным; обладая большими знаниями, обращаться с вопросами к малознающим; иметь, как бы не иметь, быть полным, как бы пустым, и не считаться за оскорбления — так посту—пал один мой друг».

6. Цзэн-цзы сказал: «Не есть ли совер—шенный (благородный) муж тот, кому мож—но поручить малолетнего принца, вверить управление небольшим княжеством, и кого нельзя заставить отступить перед великим долгом? Да, это совершенный человек!»

7. Цзэн-цзы сказал: «Ученый не может быть широкою натурой, твердым и вынос—ливым, потому что обязанность его тяжела и путь его далек. Гуманизм он считает своей обязанностью. Разве это не тяжелое бре—мя? Только со смертью оканчивается эта обязанность — разве это не далекий путь?»

8. Конфуций сказал: «Начинай образова—ние с поэзии, упрочивай его церемониями и завершай музыкою».

9. Конфуций сказал: «Народ можно за—ставлять следовать должным путем, но нельзя ему объяснить почему».

10. Конфуций сказал: «Отважный человек, тяготящийся бедностью, произведет смуту точно так же, как и человек, лишенный гуман—ности, если его чрез меру ненавидят».