Книга - [4]

- Оно слишком далеко в глубине, - нарушил наконец молчание Вьятт. - Мы идем вдоль облака, к ближайшей точке. Потом замедлим ход и войдем туда. Парочку дней провозимся.

Боклер кивнул.

- Я решил, что вам захочется взглянуть, - добавил Вьятт.

- Спасибо, - искренне поблагодарил Боклер. Затем, не в силах сдержаться, с изумлением покрутил головой: - Господи!

Вьятт улыбнулся.

- Грандиозное зрелище!

Позже, уже много позже, Боклер начал припоминать, что именно говорил о Вьятте Командир. Но не мог понять всего. Конечно, кое-что непостижимо, как Дыра. В ней нет особого смысла - ну так что? Это настолько прекрасно, подумал Боклер, что оно и не должно иметь смысла.

Они медленно приближались к солнцу. По земным стандартам газ был прозрачным - примерно один атом на кубическую милю пространства, но для космического корабля любая материя слишком плотна. При нормальной скорости корабль столкнулся бы с газом, как со стеной. Поэтому они продвигались медленно, лавируя вокруг огромного желтого солнца. Одну планету они увидели почти сразу. Двигались к ней и искали другие - но больше ничего не обнаружили. Космос вокруг был абсолютно чуждым, в небе не видно было ничего, кроме легкой дымки. Вот они оказались в самом облаке и, разумеется, не увидели ни одной звезды. Ничего, кроме солнца и мерцающей зеленой точки единственной планеты да бесконечной дымки.

На расстоянии Вьятт и Купер проделали обычные разведывательные испытания, а Боклер наблюдал их с серьезным восторгом. Поискали радиосигналы, ничего не нашли. В спектре планеты обнаружилось большое содержание кислорода и водяных паров, поразительно мало азота. Температура, хотя и несколько прохладная, допускала возможность жизни.

Планета была обитаема.

- Козыри наши! - бодро сказал Купер. - Весь этот кислород заражает меня жизнью.

Вьятт промолчал. Он сидел в пилотском кресле, его огромные руки лежали на рычагах управления. Бережно направлял он корабль по длинной пологой спирали, которая спустит их вниз. Он думал о многих случаях, о многих других посадках. Вспоминал кислотный океан на Люпусе, гнилостную болезнь на Альтаире - все темные, непонятные, зловещие явления, к которым он был близок, не подозревая об этом. И только теперь он внезапно понял, что все это продолжалось так долго - слишком долго.

Машинально улыбаясь, Купер возился с телескопами и не заметил внезапного оцепенения Вьятта. Это произошло неожиданно. Суставы Вьятта постепенно белели, и он все крепче вцеплялся в пульт. Пот залил ему лицо и затекал в глаза, а он моргал и ощущал, внезапно онемев, что промок насквозь. В один прекрасный момент пальцы его застыли и вцепились в рычаги, и он не мог ими пошевелить.

"Случится же такая чертовщина с человеком в последнем рейсе", - подумал он. Ему же только осталось посадить корабль. Он сидел, разглядывая свои руки. Постепенно, осторожно, хладнокровно, усилием холодной воли и грустного желания он оторвал руки от рычагов.

- Куп, - позвал он. - Перехвати.

Куп обернулся и увидел - лицо Вьятта побледнело и блестело от пота, вытянутые вперед руки казались чужими и деревянными.

- Конечно, - сказал Куп после очень долгой паузы, - конечно.

Вьятт отстранился, и Куп скользнул в кресло.

"Вовремя мне дали отставку", - Вьятт все глядел на свои затекшие неподвижные пальцы. Он поднял глаза - и проник в широко раскрытый взор Боклера и отвернулся от нескрываемой жалости этого взора. Куп, тяжело дыша, склонился над пультом.

- Ну что ж, - сказал Вьятт.

Он чуть не плакал. Медленно вышел из пилотской кабины, неся перед собой собственные руки, точно старые поседевшие существа, давно уже мертвые.

Корабль, поставленный на автоматическое управление, кружил сквозь ночь, а команда спала - или делала вид, что спит. Наутро все были преувеличенно бодры и усиленно проявляли интерес ко всему.

На планете были люди. Так как они жили в деревнях и не имели ни городов, ни явно развитой науки. Куп посадил корабль.

Это было невероятно. Долго никто из экипажа не мог преодолеть ощущения нереальности. Вьятт больше всех. Он остался у себя в каюте, выпил, потом вышел - такой же подтянутый и аккуратный, как всегда. Купер был слегка навеселе. Только Боклер разглядывал планету более или менее осознанно.

С самого начала все было странно. Люди видели, как корабль курсирует у них над головами, но, вот странно, они не побежали за ним. Они сгруппировались кучками и наблюдали. Когда корабль опустился, небольшая группа людей вышла из окрестных лесов и окружила его. Некоторые подошли и равнодушно потрогали его, ощупывая пальцами гладкие стальные борта.

Это были самые настоящие люди. Насколько Боклер мог судить, не было заметно ни малейшей разницы. Это было еще не так страшно - одинаковые условия обычно порождают схожие расы, - но в этих странных мужчинах и женщинах чувствовалось что-то суровое и могучее, в известном смысле почти величественное. Стройные и загорелые, сложены они были великолепно. Особенно красивы были их женщины. Одеты они были в ткани различных расцветок, простых и примитивных фасонов, но сами отнюдь не казались примитивными. Они не кричали, не волновались, не сновали без толку туда-сюда, и нигде не было заметно ни малейших признаков оружия. Более того, люди не казались особенно любопытными. Круг возле корабля не увеличился, хотя время от времени подходили новые люди, другие уходили, не слишком интересуясь происходящим. Только дети выглядели действительно взволнованными.