Книга Противоречий. Голубь - [13]
Цекай занесла руку над звонком, но вдруг остановилась. В голову полезли разные мысли: ей стало страшно от того, что отец, возможно, даже не захочет ее видеть, а надежда о возвращении домой окажется лишь глупой мечтой, которой не суждено сбыться. Рука, протянутая к звонку, медленно опустилась.
Цекай решительно посмотрела на дверь. Она что, зря прошла полгорода? Цекай снова вскинула руку вверх и нажала на звонок.
Раздался характерный «дзи-и-и-нь». За дверью зашевелились. Следом раздались голоса, которые по мере приближения говоривших к двери становились все громче. Цекай не могла разобрать, что говорили, но явно чувствовала раздраженную интонацию. Еще секунда — и дверь резко открылась и глухо стукнулась об стену. Цекай невольно заметила, что если бы стояла чуть ближе, то могла бы здорово получить по лицу.
ѕ Че приперлась?! ѕ рявкнул на нее человек, показавшийся из-за двери. Ему было от силы лет двадцать, и он никак не мог быть ее отцом. Глаза были красными, а подбородок сиял давно не бритой щетиной. На нем была черная майка и замызганные спортивные штаны, а на ногах красовались старые, просившие каши тапочки. От этого человека здорово несло куревом и алкоголем.
— Чего надо?! — прорычал он.
ѕ Здесь должен жить мой па-папа, ѕ запинаясь, пролепетала Цекай.
Человек громко ругнулся:
ѕ Здесь никого нет, кроме меня! Так что иди отсюда!
С этими словами он хлопнул дверью прямо перед Цекай, оставив ее в растерянности стоять на лестничной клетке.
***
Курой не очень любил солнечную погоду, но сейчас терпеливо сидел на крыше четырехэтажного дома, свесив ноги вниз. Солнце нещадно палило, а на небе, как назло, ни облачка, да к тому же безветренно. Но ему нужно было сидеть именно здесь, чтобы ненароком не пропустить того, кого он ждал. Тем более что внизу, прямо за домом, из которого должен был появиться ожидаемый им человек, проходила дорога, никогда не пустующая в будни. А дороги Курой не любил даже больше, чем это бессовестно палящее солнце. До крыши почти не доносились крики озлобленных водителей, обещающих непременно расправиться с теми «нахалами», что их подрезали, бесконечное «бибиканье», а также противный запах выхлопных газов, к которому Курой так и не смог привыкнуть за те одиннадцать лет, что жил в человеческом мире. Раздался стук хлопающей двери — и, бросив взгляд вниз, Курой увидел девушку с длинными белыми волосами. Она выглядела немного потерянной и испуганной. Курой, знавший о ней уже много лет, но так ни разу не видевший, сейчас был уверен, что это она.
***
В этот момент Цекай плохо понимала, что происходит. Какой-то инстинкт вывел ее из подъезда, иначе она бы осталась стоять как вкопанная перед дверью своей бывшей квартиры. Стоп! Почему бывшей? Откуда вообще взялся этот…Этот? А где тогда мой папа? Ноги сами несли ее. Да и что вообще произошло за то время, что я отсутствовала? Девушка медленно опустилась на качели у дома и начала постепенно отталкиваться ногами от земли. Волосы в беспорядке разлетелись по лицу, а Цекай продолжала думать. Может, мой папа продал квартиру? Но почему же он тогда не предупредил меня? И где он сейчас? Как мне его найти? И… Только тут Цекай поняла, что она совершенно не знает, куда идти. Уже вечер, она далеко от детского дома, не знает, где ее отец, кто тот тип, что оккупировал ее дом, у нее нет ни гроша в кармане…
— Отлично! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Сама виновата.
Цекай подумала, что могла бы спрятаться от своих потенциальных родителей, не сбегая из детского дома. Можно было бы просто отойти от него на небольшое расстояние, а потом вернуться. Так было бы проще…
Она сидела на качелях и винила себя за все. Сегодняшняя прогулка по городу ее сильно вымотала, а в желудке противно заурчало.
Цекай стала думать, что ей делать. В этом доме жили знакомые ее родителей, но они мало знали саму Цекай, а друзей во дворе у нее никогда не было. Она дружила только с маленьким трехлетним Арсением и его родителями, жившими в соседней квартире. Его отца она видела только однажды. Он был сильным и высоким. Да и имя у него было странное, Арсений говорил, что его зовут Жастарком. А его жена, Нелли Викторовна, работала врачом в городской больнице. У нее были по-настоящему золотые руки: она умела лечить любой недуг. Она не давала ей таблетки и не делала уколы, а предлагала выпить например травяной настой с диковинным вкусом. Именно эта семья помогала Цекай больше всего, перед тем, как ее забрали в детский дом.
Девушка на секунду задумалась. Ей казалось неприличным прийти к этим людям поздно вечером без приглашения… Но Цекай не знала, что ей делать, а эти люди могли ей помочь, поэтому она встала с качели и, подойдя к другому подъезду, стала вспоминать номер их квартиры. По-моему, шестнадцать.
Она потерла подбородок и набрала нужные цифры. Домофон стал издавать монотонные звуки. Цекай молча в них вслушивалась, ожидая, что в любой момент в квартире могут снять трубку, и мысленно репетировала свою речь.
