Книга про еду - [43]

Рольмопсы

Все же решила вернуться к этому деликатесу, хотя о нем уже упоминала и не собиралась говорить отдельно, поскольку в своё время (когда и создавался роман «Проклятое наследство» ) готовили их по-другому, и я там даю рецепт другой. Тогда рольмопсы делали из сельди, что продавалась развесной, из бочек. Не знаю, есть ли в наше время такая, а если нет, оно и к лучшему, ведь чистить селёдку и извлекать из неё кости — работа адская.

Намного проще купить просто селёдочное филе в собственном соку, что я и сделала, дабы испробовать лично новый способ приготовления рольмопсов, которые заслуженно считаются лучшим блюдом всех времён и народов.

Итак, приобрела я то, что называется «селёдочное филе в собственном соку», постаравшись подобрать куски покрупнее, и взялась за эксперимент. И сразу заявляю — эксперимент блестяще удался, а его конечный продукт пользовался бешеным успехом.

Брала я, значит, кусок такого филе, стряхивала с него немного собственный сок, раскладывала на доске, смазывала тонким слоем горчицы и старалась разложить на нем как можно ровнее меленько нарезанный солёный огурчик, правильнее сказать — мелко порубленный. Потом добавляла несколько горошин перца и сворачивала таким образом подготовленное селёдочное филе в толстый рулетик. Чтобы не распадался, протыкала его зубочисткой или специальной заострённой деревянной палочкой. Сложив один за другим такие рулстики в большую стеклянную банку, пересыпала их тонко нарезанными кружочками репчатого лука.

Затолкав все рольмопсы в банку, залейте их горячим уксусом, вскипячённым с лаврушкой и несколькими горошинами перца.

И пусть банка с рольмопсами постоит себе с недельку.

Сами увидите — никто не взглянет даже на самую изысканную еду, если в доме есть рольмопсы.

Рыба

О рыбе как таковой я могу высказываться исключительно с позиций едока, потому что только ела её, по никогда (за исключением селёдки) сама не готовила. Ела же, лишь будучи где-то недалеко от её, рыбы, родной стихии — вблизи моря или озёр, например у над в Мазовии, на балтийском побережье, или за границей, скажем в Дании или во Франции.

Однако кое-какой информацией о рыбе располагаю и охотно ею с вами поделюсь.

Корюшка или снеток лучше селёдки, потому что в них меньше костей и можно есть вместе с поджаристым хвостиком.

Мазурская уклейка — тоже неплохая рыбка, если её долго-долго жарить в подсолнечном масле и добиться, чтобы она превратилась по виду в рыбку золотую; тогда можно схрумкать целиком, как есть, с костями, скелетом и хвостиком. Ну разве что без головы.

Самая вкусная рыба та, что только что выловлена.

Замороженная уже не то. Единственный раз попались мне отличные куски замороженной рыбы, точнее филе, в Дании, больше нигде не встречала.

В уксусе подавать можно лишь селёдку, никакая другая рыба с уксусом не сочетается.

К лососю холодного копчения чрезвычайно подходят листики мяты. Если уж вам надо запечь рыбу, тогда непременно заверните её в фольгу, иначе высохнет в духовке. Такая запечённая рыба считается продуктом, от которого худеют, и это чистая правда. Её много не съешь.

Проклятых костей почти лишены крупный судак, крупный лосось, крупная треска, угорь, камбала и акула.

Слышала я, что даже кошмарно костистого леща можно так зажарить, что костей и не почувствуешь, но это уже из области преданий.

Хотя — что я говорю? Ведь сама ела. Однако это было тайной хозяйки, такой глубокой, что я даже не делала попытки в неё проникнуть.

Жарить рыбу по-настоящему умеют лишь те, кто всю жизнь прожил у моря, у реки или у озера.

Однако и у них случаются застопырки, — как говорится, и на старуху бывает проруха. Вот одна из таких прорух.

Две сестры в рыбачьем посёлке на Балтике даже среди рыбачек славились своим умением жарить рыбу. Как-то одна пришла в гости к другой в тот момент, когда у той собирались гости. И сестра, хозяйка дома, попросила первую сестру нажарить уже подготовленную рыбу. Нет ничего проще.

Сестра-гостья, войдя в кухню, увидела на столе действительно уже разделанных угрей, даже нарезанных на куски, муку в большой тарелке, сковороду и бутылку растительного масла. И, не теряя времени, споро принялась за дело.

Занятие привычное, все шло как по маслу, вот только куски рыбы что-то слишком уж прилипали к сковороде. Ну да не беда, просто подлила побольше масла и продолжала, обваляв куски угря в муке, шмякать их на сковороду, поджаривая со всех сторон.

Гости ели да похваливали. Мало того, ещё наговорили хозяйке комплиментов, дескать, у её угря какой-то специфический, чрезвычайно приятный вкус, ни с чем подобным до сих пор нс сталкивались.

Лишь после ухода гостей выяснилось, что в большой тарелке была не мука, а сахарная пудра, приготовленная совсем для другого.

А треска меня озадачила.

Я очень хорошо помнила широкую тресковую и трескучую кампанию, развернувшуюся в нашей стране в послевоенные годы, когда нужно было настроить население на рыбу при отсутствии мяса. Помню аршинные буквы на стенах домов во всех городах Польши: «ЕШЬТЕ ТРЕСКУ!» И почти везде приписки от руки народных острословов: «НАГОНЯЕТ ТОСКУ»[14].

А тоску та треска и в самом деле нагоняла ужасную. И как только предприятиям нашего общественного питания удавалось сделать такую гадость из пи в чем не повинной рыбы? Уж не знаю, в чем тут фокус. Или та треска была не так заморожена, или слишком уж лежалая, но только более отвратительную пищу просто трудно себе представить.