Книга предсказанных судеб - [7]

Все началось, как это обычно бывает, случайно, с телефонного звонка. Одна коллега попросила ее подменить, выйти поработать с группой французских ВИПов, приезжающих в Москву. Хотя группа – громко сказано. Всего четыре мужика. Программа нехитрая: встреча в аэропорту, размещение в гостинице, ужин, небольшая прогулка по центру, ну и дальше в том же духе.

– С культуркой, – посоветовала коллега Ольге, – палку не перегибай. Просвещай, но без фанатизма. Мужики при деньгах, в возрасте, мир повидали, приезжают погулять, расслабиться. Конечно, Кремль, собор Василия Блаженного, Третьяковку предложить можно, но особо не усердствуй. Вот дорогие рестораны, водка, черная икра, ночные клубы, танцы-шманцы – другое дело. Это они уважают.

Отказать в просьбе коллеге, которая не раз ее выручала, Ольга не смогла. Собрав волю в кулак, она привела себя в порядок и потащилась в аэропорт.

Мужики оказались не противные – в возрасте, но не зануды, состоятельные, но не скряги, а самое главное, с живым неподдельным интересом к жизни. Словом, от рядового французского туриста, падающего в обморок при виде счета в ресторане, эти выгодно отличались. Пять дней Ольга состояла при них нянькой, по возможности ограждая их от грубой российской действительности. Встречались они в гостинице после завтрака, шли на прогулку или в музей, потом где-нибудь обедали, обстоятельно, без спешки. Часа два затем отводилось на отдых, а вечером она снова заезжала за ними в гостиницу. Легкий аперитив предварял ужин, после которого они все вместе отправлялись прожигать жизнь – ночные клубы, ночные бабочки… В конце концов, она всего лишь переводчица, а не сотрудник полиции нравов.

Вот и не уберегла одного из них: добродушного толстяка Мишеля проститутка обокрала в номере. Впрочем, на то, что происходило за дверями гостиничной комнаты, Ольгины полномочия не распространялись. Да и сам пострадавший не очень-то убивался. Украли далеко не последнее. Так, поговорили, посмеялись и забыли.

Кстати, по поводу разговоров. Известно, что говорить-то ведь можно по-разному. Многие французы, с которыми Ольге доводилось работать, изъяснялись на современном французском языке, торопливом, небрежном, ленивом, игнорирующем многие правила фонетики. У одних речь изобиловала арго[2], у других – англицизмами. Когда язык – профессия, на это поневоле обращаешь внимание. И не потому, упаси бог, что собираешься кого-то поправлять. Просто Ольга, будучи лингвистом, понимала, что способность хорошо артикулировать, точно подбирать слова, выражения, а затем облекать их в стройную, правильную фразу (даже на родном языке) – целое искусство, которому надо долго учиться.

В редких случаях умение красиво говорить дается человеку при рождении. Тогда это никакие не дипломы, а наследственность, гены, семья, среда и все такое прочее.

И хотя все Ольгины ВИПы изъяснялись на очень хорошем французском, у одного из них язык был просто потрясающим. Им-то и оказался Филипп. Он говорил как дышал, легко, свободно, живо. Ничуть не задумываясь над подбором нужного слова, у него они будто сами складывались в предложения, иногда простые, емкие, а иногда длинные, витиеватые, воскрешающие всех французских классиков одновременно. Особенно Ольгу восхищало, что при довольно высокой скорости речи его артикуляция нисколько не страдала. Отменно были слышны все согласные, гласные, переднего и заднего ряда, открытые, закрытые, носовые звуки… Просто настоящий урок фонетики! Еще в аэропорту она обратила на это внимание. А также на то, что другие ВИПы, называвшие друг друга по именам (ей также была предложена демократичная форма «se tutoyer»[3]), иногда почему-то, то ли в шутку, то ли всерьез, обращались к нему «monseigneur le comte»[4]. Поначалу Ольга приняла это за игру, и лишь к концу дня вопрос разрешился. Они сидели в ресторане и обсуждали, понятное дело, вино. Что еще могут обсуждать французы! В меню значилось какое-то белое бургундское, цена на которое вызвала их недоумение. Ольга поспешила объяснить, что в Москве вина стоят очень дорого, мол, Россия страна «не винная». Вот водка – другое дело. А неожиданно развеселившиеся французы ответили, что если бы хозяин ресторана знал, кому предназначено вино, то наверняка согласился бы сделать небольшую скидку. Виноградник, обозначенный на этикетке как Pommard de Rabussy, обязан своим названием одноименному замку (внизу имелась соответствующая приписка «mis en bouteille au château»), а замком, равно как и всеми землями вокруг, владели предки Филиппа. Еще в XIV веке Гальган де Рабюсси, большой гурман и любитель выпить, состязаясь с аббатом соседнего монастыря, приказал посадить первую лозу на южном склоне холма Кот дю Солей, вблизи своего родового замка. Вино получилось отменное. Это уже позднее выяснилось, что место для виноградника он выбрал самое правильное, потому что идеальная лоза произрастает как раз на высоте от 210 до 280 метров над уровнем моря. Долгое время предки Филиппа не только сами наслаждались чудесным вином, но и успешно им торговали. Так продолжалось вплоть до печально известных событий 1789 года. Впоследствии представители их славного рода лишились не только своих земель, виноградников, замков, но и голов. Для французской аристократии настали тяжелые времена.