Книга об отце (Нансен и мир) - [90]

Отец не дожил до исполнения этого замысла, а потому интерес к экспедиции ослаб, и она так и не состоялась.

Мы не могли понять, откуда у отца берутся время и силы на все эти дела. Тетя Малли смотрела на него, как на неземное су­щество. Она все больше прихварывала и жаловалась на боли и бессонницу. Но за планами отца, а особенно за его работой по ока­занию помощи страдающим людям, она следила с пламенным восхищением. «Замечательный Нансен» по-прежнему был к ней внимателен и частенько навещал ее просто так или чтобы дать совет, когда у тети Малли возникали какие-нибудь практические затруднения. А внуки его были радостью и для тети Малли.

«Ну, каков твой сынишка!— говаривала она, когда я прихо­дила в гости с Фритьофом.— Он ведь похож сразу и на отца, и на дедушку. Вот посмотришь, из него получится что-то особенное, жаль только я не доживу».

Дядя Оссиан скончался в 1928 году. Он умер так же тихо и скромно, как жил. Он дожил почти до 90 лет и до конца оставался бодр духом и телом. Дядя Улаф поселился в его квартире, и, бу­дучи человеком мягким и приветливым, умеющим находить хоро­шее в жизни, он стал для тети Малли большим утешением. Но она тосковала по тем, кого утратила, и все время говорила о смерти. Весной 1929 года она была даже довольна, что заболела. И только мечтала отойти так же тихо, как дядя Оссиан.

Но ей суждены были долгие и тяжкие мучения. Под конец она надолго впадала в забытье. Я сидела рядом с ней, сколько мне позволяло время, и очень хотела, чтобы мне дано было держать ее руки, когда к ней придет смерть. Придя в себя на миг, она гля­дела на меня измученным взглядом и говорила: «Ах, Лив, я так огорчена».

Ей много раз пришлось еще огорчаться, и наконец июньской ночью она заснула и не проснулась. Мы с Андреасом сидели у ее постели. Вечером, накануне смерти, она нас узнала и поглядела нежным, но далеким-далеким взглядом.

В это время отец был в лекционной поездке по северной Нор­вегии на «Стелла Полярис». С ним были Сигрун и Имми, по­ездка прошла замечательно. Повсюду собирался народ привет­ствовать отца. И все время ему вспоминалось возвращение на «Фраме».

Под рождество того же года Имми вышла замуж за Акселя Револьда, и, значит, все птенчики вылетели из отчего гнезда. Отец устроил ей прелестную свадьбу и сказал на ней прекрасную прочувствованную речь. Но, провожая новобрачных на вокзал, он казался задумчивым и печальным. Они собирались ехать в свадебное путе­шествие в Египет и провести там всю зиму. Отца это очень огор­чило, он привык уже, что младшая дочь бывает с ним в походах, путешествиях, а главное, дома, в Люсакере.

Когда появились внуки, рождество опять стало торжественным событием, и мы его отмечали всегда вместе. Главными были в рождественский вечер, конечно, малыши, и все права на них по­лучал дедушка. Все втроем они ложились на пол, смеялись, бол­тали, разворачивали подарки. Дети очень радовались, если вдруг приезжал дядя Коре, который появлялся у нас изредка. Он расска­зывал им об интересных приключениях в северных норвежских лесах и в русской тундре, где он несколько лет прожил в качестве служащего норвежско-русской компании. Он умел сыграть халлинг и слотт на скрипке-феле и на гармошке играл так, что к нему на веранду сбегались все соседские ребятишки. Иногда Коре при­езжал с какой-нибудь барышней, и тогда он занимался детьми меньше, чем обычно. Отец только улыбался и всех его барышень находил молоденькими и хорошенькими. Но ни одну из них Коре не представил как будущую невестку. Коре нашел свою суженую в Канаде, через несколько лет после смерти отца.

Унылым вечером 1929 года мы прощались с Коре на Восточном вокзале. Отец выглядел совсем старым, когда, не говоря ни слова, стоял и качал головой. Коре тоже был взволнован. Его так манило новое приключение, но теперь его блеск потускнел. В тот вечер и он, и отец не ждали от будущего ничего хорошего. Казалось, они оба предчувствовали, что Коре уезжает из Норвегии навсегда и они никогда уже не увидят друг друга.

Кари и Одд давно уже перебрались за океан. В 1927 году, че­рез несколько недель после свадьбы, они уехали в Нью-Йорк. Одд победил там на конкурсе архитекторов. Во время лекционных поездок, в 1928 и 1929 годах, отец побывал в их маленькой квар­тирке в Бруклине, ему там очень понравилось. К его второму при­езду там уже появилась новая внучка. Особенное впечатление на него произвело то, как практичны и разумны современные матери. Кари заворачивала маленькую Марит в шерстяное одеяльце и бра­ла с собой в гости. Там ребенка укладывали в пустой спальне и он спокойно спал, пока взрослые обедали. Уходя домой, они забирали ребенка словно какой-то сверток. Отец все восхищался, как это просто и замечательно.

«А малышка-то — хороша?»— спросила я. «Конечно! Все ма­лыши прелестные. И занятная будет, когда подрастет!»

Он еще не чувствовал себя стариком. Предстояло множество дел. Жизнь еще полна возможностей и очарований. И видя, как подрастает младшее поколение, он успокаивался душой. Конечно, мир, в который они пришли, не солнечен и не прост. «Бедняжки,— говорил он порой со вздохом.— Куда ни кинешь взгляд, на гори­зонте встают темные тучи. Но дети будут строить будущее и пе­ределают мир так, чтобы жить в нем стало лучше».