Книга об отце (Ева и Фритьоф) - [109]

«На вокзале нас встретила Лив, она была счастлива, что я нако­нец вернулась. А дома дожидались остальные птенцы и окружили меня с такими счастливыми и сияющими лицами! Мы плясали, взявшись за руки, и ребятишки визжали от радости. Здесь чудесно — лужайки ярко-зеленые, березы в зеленой дымке, кругом первоцветы, тюльпаны и маки. Люсакер сущий рай! Какой у тебя был грустный вид, когда мы уезжали. И знаешь, что мне часто приходило в голову, пока мы жили в Лондоне? Сдается мне, что тебе приятнее всего быть со мной наеди­не и что присутствие третьего лица тебя раздражает, верно? Как ни мила и тактична Ингеборг М., все же между двумя такими оригиналами, как мы с тобой, чуждый элемент неуместен. Дорогой ты мой, чудесный мальчуган, я знаю тебя как самое себя и люблю тебя без­умно. Думаю, что и ты так же относишься ко мне, да нет — я знаю это».

В Лондоне продолжались великосветские приемы, так действо­вавшие отцу на нервы. Популярность стала для него, по-видимому, чистой мукой. Иногда он мог ответить отказом, но коронованным особам нелегко отказывать. Ему предстояло выступить с докла­дом в Лондоне на тему «Наука и мораль», и он был просто в от­чаянии, что некогда подготовиться как следует. Как-то поздно вечером он писал Еве:

«Ну вот, побывал в Виндзоре, и гора с плеч долой. Было неин­тересно. Единственное развлечение принес с собой внезапный ли­вень, который заставил дам мигом разбежаться. В одну минуту весь луг как метлой вымело, все попрятались, кто в палатках, кто под де­ревьями. Последняя мода — дамские платья, от руки расписанные акварельными красками, дождя они, конечно, не переносят, а стоят дорого. Чего только нет на этих платьях: и ландшафты, и цветы, и це­лые палисадники, и птицы. Неудивительно, что дамы мчались как на крыльях».

И на следующее утро:

«Я чудесно выспался и в таком настроении, что готов весь мир переделать. В моем распоряжении целое долгое спокойное воскресенье, и я попробую написать свой «социально опасный» доклад. Томмесен телеграм­мой просил меня выслать ему доклад для «Вердене Ганг», но он еще не написан, будь добра, сообщи ему это. Перерыв придется сделать только один раз, когда поеду на обед к леди Грей на дачу, зато послушаю дивную музыку: Карузо, Мельба и мн. др.

Я получил такой милый цветочный привет в последнем письме от Лив, а тут подоспел и Святой Ханс. Я так тоскую по всему этому, то есть я тоскую по тебе».

Ева отвечала:

«Однако ты ужасно шалопайничаешь. У меня такое впечатление, что стоит твоей жене уехать, как все твои дамы сразу набрасываются на тебя. Слава богу, что ты женат, а не то они разорвали бы тебя на кусочки и каждая ухватила бы свою долю».

Но несмотря на «шалопайство», Нансен сделал свой доклад в «Политической и социальной лиге». Тема была не новая. С самой юности его интересовали проблемы этики. Как-то раньше, еще в 1900 году, Педагогическое общество Христиании попросило Нан­сена рассказать о своем мировоззрении, и он прочел доклад «Фи­лософские воззрения и характер». В тот раз, как и теперь, дело шло о воспитании молодежи, и он отнесся к своей задаче со всей серьезностью, так как считал этот вопрос очень важным.

«В основе этических представлений лежат главные законы, управляющие развитием органического мира, тогда как религиоз­ные догмы относятся к совершенно иной сфере»,— говорил он. Он считал большим и важным делом — независимо от религиозных воззрений — прививать молодежи хорошие и здоровые этические принципы. Нужно воспитывать у молодежи вдумчивое, серьезное и честное стремление к истине.

Ясно и логично он высказал собственные мысли об основных моральных и этических ценностях, связав их со своими взглядами на законы природы. С истиной нельзя кокетничать, либо мы к ней стремимся со всеми вытекающими из этого последствиями, либо не ищем ее вовсе. Было бы несерьезно с нашей стороны отмахиваться от собственных наблюдений, будь они даже весьма неутешительны для нас. Находятся такие люди, которые считают, что наука есть корень всех зол. Но что пользы хулить науку? Наука всегда будет стремиться к истине.

Когда Коперник посягнул на центр мироздания и швырнул Землю в мировое пространство на орбиту вокруг Солнца, сверши­лась великая революция человеческой мысли. В средние века цент­ром Вселенной были Земля и человек. Отныне мы стали всего лишь незначительным звеном мирового движения.

Примерный христианин любил повторять, что скромность и покорность суть христианские добродетели, однако же это не мешало ему верить, что сам он принадлежит к немногим избран­ным, чья религия единственно верная и дарующая вечное спасе-ние. Современная наука придерживается более здравых взглядов.

«...Созерцая ясной звездной ночью Вселенную, молодой чело­век скорее научится скромности, чем годами затверживая сухие доктрины, ибо здесь он увидит, какую ничтожную часть Вселенной составляем в действительности мы сами и наш мирок. Поэтому он в ранней юности должен научиться преклонять колена у подножия вечности, прислушиваться к тишине безграничной Вселенной и искренне говорить себе: „Что значат наши мелкие горести пред этим вечным святилищем?".