Книга о скудости и богатстве - [5]
И аще священный чин от таковых неключимств исправится, то яко новый свет в России возсияет. И тако их надлежит изучити, чтобы во время исповедавания детей своих духовных паче всего научали о благочестии и о благоверии, како в нем твердо стояти, дабы никаковы блазыга люторские и римлянския не склонялися и с раскольниками бы, никакова разглагольства не знаточи, не разговаривали. И на той же исповеди учили бы, как молитвы своя к богу возсылати с богомыслием и како святыя иконы почитати и каковая честь им отъдавати и како духовный чин почитата и как за царя и за вся христианы бога молити и како обходитася в мире со клевреты своими и с соседми и в каковом наказании детей своих родных ростити и как их страху божию учити, чтоб, родив детей плотню, от бога вложенную душу вечно не погубити и каковым им к сродникам и чужеродным любительим быти, и чтоб никому зла никакова не делали, понеже вси мы по Христе братия есмы.
И о сем всех бы своих детей духовных увещевали, чтобы они детей своих юных, не токмо градский, но и поселанския учили бы грамоте и всякому благонравию научили их, а по улицам играть и без дела шататися не попускали с великим и твердым запрещением, чтобы то их наказание в детях духовных незабвенно, было, но вси бы отцы и матеря детей своих в страхе божиим возвращали, и о сем на всякой исповеди подътверждли бы, чтобы им незабвенно было.
А аще како в духовности будет строитися, то и во всем народе свет возъсияет благоразумия, понеже вси людие от такова отцов своих духовных твердаго и прилежнаго попечения я ко от сна возбудятся, ибо вси стали бы прямо разумети, как бога знати, и как его молити, и как угодников божиих, почитати, и како их в помощ себе призывати, и как все свое житие христиански вести.
Тако бо пастырем духовным надобно о пастве своей пещися, дабы вси праведно жили, и не токмо чтобы им чужое похищати, но и не желали б чужого ничего, и аще и па пути кто что обрящет лежащее, искал бы оброщявшаго или во устроенное место относили; и чего себе не хощут, того бы отнюд никому иному не токмо творили, но и не желали бы. И тако живущие вси, и в мирском жития будучи, не далече бы от царствия божия были.
И аще уложено будет, еже попам сельским и причетникам их пашни по прежнему не пахать и сена не косить, но дещися им токмо о церьковной службе, да о пастве духовной, а вместо пашни давать им дворянам и крестьянам, кои у них в приходе, от своего приплоду десятая доля, то презвитерам в той же исповеди детей своих духовных твердо подтверждать чтоб неизменно от всякого приплоду, колико отложить себе на пищу, то без утайки и без желания отделяли бы десятую долю как из хлеба, так и из мяса и из яиц и из прочего харчу, и отсылали бы к церкви на пищу презвитерам с причетники и нищим, кои при церкви живут.
А колико отделят хлеба или скота или иного чего на продажу, то ис того бы отделяли великому государю на пошлину такую ж десятину. И отцам духовным твердо детям своим духовным заказывать, чтоб отнюд ничего не таили, и буде правдою будут яко богу, тако и царю отделять десятину, то бог их благословит всяким изобилием, понеже уравнятся они древним законникам, иже от всего своего притяжания давали десятину.
О сем я неизвестен как деется в протчих христианских землях, чем питаются сельские попы, а о сем весьма известен, что у нас в Руси сельские полы питаются своею работою и ни чем они от пахатных мужиков неотменны. Мужик за соху и поп за соху, мужик, за косу и пои за косу, а церковь святая и духовная паства остаетца в стороне. И от та кона их земледелия многий христиане помирают, не токмо сподобившися приятия тела христова, но и покаяния лишаются и умирают яко скот. И сие како бы поисправити, не вем, жалования государева им кет, от миру подаяния никакова им пет же и чем им питатися, бог весть. И я мнение свое предлагаю сицевое: аще возможно учинить тако, чтобы прихожан всех у всякня церкви одесятствовать, чтоб от всякия своей пищи отделяли церьковникам десятину или дватцатину, как о сем царское и архииерейское пр-изыдет изволение, то бы таковым порядком были сыти без пашни. А и правильно им без пашни быть, понеже они слуги суть божий и подобает им по господню словеси питатися от церкви, а не от земледелия.
А аще презвитеру земля пахать, то церкви святей будет солгать и паства своя потерять.
Презвитеру не токмо земля пахать, но и торгом ему никаким не торговать, а и мастерства ему художественного делать не надлежит, дабы и того помешательства церьковной службе и пастве духовной не чинилось, понеже они от мирскаго жития отделены суть на службу божию, и того ради но о чесом ином кроме службы церьковные и паствы духовныя нещися им не подобает. А и питатися им ко повелению божию надлежит от церьквы, а не от работы и не от рукоделия своего. И егда службы церковныя, ни потребы не случится, то бы забавлялися чтением книг божественнаго писания или бы что полезное и писали ко спасению человеческому или ко украшению церьковному.
Сам бо господь бог в самом начале священства, егда изведе израиля из земли египетский и въвед во обетованну землю, всем израильтянам землю по жеребьям их повелел давать, а иереем и служителем церьковным не повеле земли давати, яве есть, дабы прилежны были к церьковному служению, и повелел им питаться от церьквы, а на от земледельства.

Первое издание на русском языке в своей области. Сегодня термин «вождь» почти повсеместно употребляется в негативном контексте из-за драматических событий европейской истории. Однако даже многие профессиональные философы, психологи и историки не знают, что в Германии на рубеже XIX и XX веков возникла и сформировалась целая самостоятельная академическая дисциплина — «вож-деведенне», явившаяся результатом сложного эволюционного синтеза таких наук, как педагогика, социология, психология, антропология, этнология, психоанализ, военная психология, физиология, неврология. По каким именно физическим кондициям следует распознавать вождя? Как правильно выстроить иерархию психологического общения с начальниками и подчиненными? Как достичь максимальной консолидации национального духа? Как поднять уровень эффективности управления сложной административно¬политической системой? Как из трусливого и недисциплинированного сборища новобранцев создать совершенную, боеспособную армию нового типа? На все эти вопросы и множество иных, близких по смыслу, дает ясные и предельно четкие ответы такая наука, как вождеведение, существование которой тщательно скрывалось поколениями кабинетных профессоров марксизма- ленинизма. В сборник «Философия вождизма» включены лучшие хрестоматийные тексты, максимально отражающие суть проблемы, а само издание снабжено большим теоретическим предисловием В.Б.

Книга современного английского филолога-классика Эрика Робертсона Доддса "Греки и иррациональное" (1949) стремится развеять миф об исключительной рациональности древних греков; опираясь на примеры из сочинений древнегреческих историков, философов, поэтов, она показывает огромное значение иррациональных моментов в жизни античного человека. Автор исследует отношение греков к феномену сновидений, анализирует различные виды "неистовства", известные древним людям, проводит смелую связь между греческой культурой и северным шаманизмом, и т.

Спиноза (как и Лейбниц с Ницше) был для Делёза важнейшим и его любимейшим автором. Наряду с двумя книгами Делёз посвятил Спинозе курс лекций, прочитанных в 1978–1981 годы (первая лекция была прочитана 24 января 1978 года, а остальные с ноября 1980 по март 1981 года). В этом курсе Делёз до крайности модернизирует Спинозу, выделяя нужные для себя места и опуская прочие. На протяжении всех лекций Делёз анализирует, на его взгляд, основные концепты Спинозы – аффекцию и аффект; тему свободы, и, вопреки расхожему мнению, что у Делёза эта тема отсутствует, – тему смерти.

Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.

В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.

Книга посвящена интерпретации взаимодействия эстетических поисков русского модернизма и нациестроительных идей и интересов, складывающихся в образованном сообществе в поздний имперский период. Она охватывает время от формирования группы «Мир искусства» (1898) до периода Первой мировой войны и включает в свой анализ сферы изобразительного искусства, литературы, музыки и театра. Основным объектом интерпретации в книге является метадискурс русского модернизма – критика, эссеистика и программные декларации, в которых происходило формирование представления о «национальном» в сфере эстетической.