Книга о скудости и богатстве - [5]
И аще священный чин от таковых неключимств исправится, то яко новый свет в России возсияет. И тако их надлежит изучити, чтобы во время исповедавания детей своих духовных паче всего научали о благочестии и о благоверии, како в нем твердо стояти, дабы никаковы блазыга люторские и римлянския не склонялися и с раскольниками бы, никакова разглагольства не знаточи, не разговаривали. И на той же исповеди учили бы, как молитвы своя к богу возсылати с богомыслием и како святыя иконы почитати и каковая честь им отъдавати и како духовный чин почитата и как за царя и за вся христианы бога молити и како обходитася в мире со клевреты своими и с соседми и в каковом наказании детей своих родных ростити и как их страху божию учити, чтоб, родив детей плотню, от бога вложенную душу вечно не погубити и каковым им к сродникам и чужеродным любительим быти, и чтоб никому зла никакова не делали, понеже вси мы по Христе братия есмы.
И о сем всех бы своих детей духовных увещевали, чтобы они детей своих юных, не токмо градский, но и поселанския учили бы грамоте и всякому благонравию научили их, а по улицам играть и без дела шататися не попускали с великим и твердым запрещением, чтобы то их наказание в детях духовных незабвенно, было, но вси бы отцы и матеря детей своих в страхе божиим возвращали, и о сем на всякой исповеди подътверждли бы, чтобы им незабвенно было.
А аще како в духовности будет строитися, то и во всем народе свет возъсияет благоразумия, понеже вси людие от такова отцов своих духовных твердаго и прилежнаго попечения я ко от сна возбудятся, ибо вси стали бы прямо разумети, как бога знати, и как его молити, и как угодников божиих, почитати, и како их в помощ себе призывати, и как все свое житие христиански вести.
Тако бо пастырем духовным надобно о пастве своей пещися, дабы вси праведно жили, и не токмо чтобы им чужое похищати, но и не желали б чужого ничего, и аще и па пути кто что обрящет лежащее, искал бы оброщявшаго или во устроенное место относили; и чего себе не хощут, того бы отнюд никому иному не токмо творили, но и не желали бы. И тако живущие вси, и в мирском жития будучи, не далече бы от царствия божия были.
И аще уложено будет, еже попам сельским и причетникам их пашни по прежнему не пахать и сена не косить, но дещися им токмо о церьковной службе, да о пастве духовной, а вместо пашни давать им дворянам и крестьянам, кои у них в приходе, от своего приплоду десятая доля, то презвитерам в той же исповеди детей своих духовных твердо подтверждать чтоб неизменно от всякого приплоду, колико отложить себе на пищу, то без утайки и без желания отделяли бы десятую долю как из хлеба, так и из мяса и из яиц и из прочего харчу, и отсылали бы к церкви на пищу презвитерам с причетники и нищим, кои при церкви живут.
А колико отделят хлеба или скота или иного чего на продажу, то ис того бы отделяли великому государю на пошлину такую ж десятину. И отцам духовным твердо детям своим духовным заказывать, чтоб отнюд ничего не таили, и буде правдою будут яко богу, тако и царю отделять десятину, то бог их благословит всяким изобилием, понеже уравнятся они древним законникам, иже от всего своего притяжания давали десятину.
О сем я неизвестен как деется в протчих христианских землях, чем питаются сельские попы, а о сем весьма известен, что у нас в Руси сельские полы питаются своею работою и ни чем они от пахатных мужиков неотменны. Мужик за соху и поп за соху, мужик, за косу и пои за косу, а церковь святая и духовная паства остаетца в стороне. И от та кона их земледелия многий христиане помирают, не токмо сподобившися приятия тела христова, но и покаяния лишаются и умирают яко скот. И сие како бы поисправити, не вем, жалования государева им кет, от миру подаяния никакова им пет же и чем им питатися, бог весть. И я мнение свое предлагаю сицевое: аще возможно учинить тако, чтобы прихожан всех у всякня церкви одесятствовать, чтоб от всякия своей пищи отделяли церьковникам десятину или дватцатину, как о сем царское и архииерейское пр-изыдет изволение, то бы таковым порядком были сыти без пашни. А и правильно им без пашни быть, понеже они слуги суть божий и подобает им по господню словеси питатися от церкви, а не от земледелия.
А аще презвитеру земля пахать, то церкви святей будет солгать и паства своя потерять.
Презвитеру не токмо земля пахать, но и торгом ему никаким не торговать, а и мастерства ему художественного делать не надлежит, дабы и того помешательства церьковной службе и пастве духовной не чинилось, понеже они от мирскаго жития отделены суть на службу божию, и того ради но о чесом ином кроме службы церьковные и паствы духовныя нещися им не подобает. А и питатися им ко повелению божию надлежит от церьквы, а не от работы и не от рукоделия своего. И егда службы церковныя, ни потребы не случится, то бы забавлялися чтением книг божественнаго писания или бы что полезное и писали ко спасению человеческому или ко украшению церьковному.
Сам бо господь бог в самом начале священства, егда изведе израиля из земли египетский и въвед во обетованну землю, всем израильтянам землю по жеребьям их повелел давать, а иереем и служителем церьковным не повеле земли давати, яве есть, дабы прилежны были к церьковному служению, и повелел им питаться от церьквы, а на от земледельства.
Рене Декарт — выдающийся математик, физик и физиолог. До сих пор мы используем созданную им математическую символику, а его система координат отражает интуитивное представление человека эпохи Нового времени о бесконечном пространстве. Но прежде всего Декарт — философ, предложивший метод радикального сомнения для решения вопроса о познании мира. В «Правилах для руководства ума» он пытается доказать, что результатом любого научного занятия является особое направление ума, и указывает способ достижения истинного знания.
В настоящем учебном пособии осуществлена реконструкция истории философии от Античности до наших дней. При этом автор попытался связать в единую цепочку многочисленные звенья историко-философского процесса и представить историческое развитие философии как сочетание прерывности и непрерывности, новаций и традиций. В работе показано, что такого рода преемственность имеет место не только в историческом наследовании философских идей и принципов, но и в проблемном поле философствования. Такой сквозной проблемой всего историко-философского процесса был и остается вопрос: что значит быть, точнее, как возможно мыслить то, что есть.
Системное мышление помогает бороться со сложностью в инженерных, менеджерских, предпринимательских и культурных проектах: оно даёт возможность думать по очереди обо всём важном, но при этом не терять взаимовлияний этих по отдельности продуманных моментов. Содержание данного учебника для ВУЗов базируется не столько на традиционной академической литературе по общей теории систем, сколько на современных международных стандартах и публичных документах системной инженерии и инженерии предприятий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.
В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни.