Книга о семи правилах для исследования и нахождения смысла Священного Писания - [8]

. Правда, прежде страдания Господа не во всех был Дух Божий, но Он был в тех, которые, благодаря Его присутствию, веровали, и они были усовершаемы самим победителем и совершителем всего. Ибо Духа Святаго имели такие, обретенные им, праведники, как Симеон, Нафанаил, Захария, Елизавета и Анна, вдова, дочь Фануилова. Обетование отделено от закона и так как оно разнится от него, то последний не может быть к нему примешиваем. Никакого условия, ослабляющаго его силу, не поставлено обетованию. Между тем — мы принуждены сказать нечто такое, чего не можем слышать без снедающей скорби — некоторые, не знающие твердости обетований и освобождения от закона, говорят, что Бог обещал Аврааму все народы (при сохранении за ними свободной воли) под условием, если они соблюдут закон. И хотя спасительно открывать опасности, происходящия от невежества некоторых праведников, мы, несмотря на то, что речь идет о Боге всемогущем, должны все‑таки полагать ей меру, чтобы не упомянуть, при разсуждении, о том, о чем следует умолчать, и чтобы не дать услышать это из наших уст, хотя оно и чужое. Посему, говоря об этом с трепетом, предоставим каждому самому замечать угрожающие ему опасности. Бог, разумеется, знал наперед, будут Авраамовыми, по свободной воле, те, которых Бог обещал ему, или не будут. Одно из двух: если будут, то вопрос кончен; если же не будут,

то Бог, будучи верен, не дал бы обетования [43]. Если Богом положено в том только случае дать обетованных, если того пожелают сами обетованные, то, конечно, Он так бы и сказал, чтобы не был обманут Авраам, раб его, веровавший, что Он имеет силу исполнить обещанное. Но обетование таково, что не связываемся никакими условиями. В противном случае и обетование не твердо, и вера разрушается. Ибо что устойчиваго останется в обетовании Божием или в вере Авраамовой, если то, что обетовано и во что он поверил, будет зависеть от произволения обетованных? Тогда и Бог обещал чужое, и Авраам поверил неосторожно. И как обетование стало потом долгом, по слову Божию: Благословятся о семени твоем вси языцы земнии, занеже послушал еси гласа Моего, и не пощадел еси сына твоего возлюбленнаго Мене ради (Быт. 22, 18. 16)? Впрочем, долгом — не со стороны тех, которым легко поднять крик и против заслуги Авраама, с их выдумкой о свободной воле; но должником Авраама даже после его смерти объявляет себя сам Бог, Который удостоверяет, что и обещаемое сыну его Он сделает ради него, говоря: Буду с тобою, и благословлю тя. Тебе бо и семени твоему дам… землю сию, и поставлю клятву мою, еюже кляхся Аврааму отцу твоему, и умножу семя твое, яко звезды небесныя, и дам тебе и семени твоему… вси языцы земнии, понеже послуша отец твой Авраам моего гласа (Быт. 26, 3–5). Так подтверждено должное Авраамово. Ибо не мог он после смерти потерять, чрез свободную волю, то, что заслужил во время своей жизни; а между тем язычники веровать не хотели: что же делать Аврааму, которому должны? Как ему получить долг его веры и испытания, который, в этом он не сомневался, имел уплатить ему Бог? Если бы ему было сказано: «дам, что обещал и возвращу то, о чем клялся, если захотят народы», то он не верил бы, но ожидал бы случайностей. Когда требуется условие, оно должно быть заключаемо не с вознаграждением, а с работником, ибо работник может хотеть или не хотеть получить его, оно же не может хотеть или не хотеть быть данным. Но все народы даны Аврааму в паграду за веру, как говорит Бог: мзда твоя многа (Быт. 15, 1). Ибо Бог обещал их не под условием, если они будут, и не потому, что они будут; так как спасти их он захотел не ради только веры Авраамовой, и в его власти они были не только прежде нея, но и прежде сложения мира. Но Он искал вернаго, которому это доровал бы, от котораго это было бы и для котораго он, действительно, определил этому быть. Следовательно, Авраам заслужил не того, чтобы были те, которые имели быть, которых избрал Бог и о которых Он предвидел, что они будут подобны образу Сына Его. Ибо что все народы обетованы Аврааму по предведению Божию, об этом свидетельствует Писание, в книге Бытия, говоря: Авраам же бывая будет, (и будет) в язык велик и мног и благословятся о нем вси языцы земнии (Быт. 18, 18). Он знал также, что Авраам заповедал своим сыновьям и дому своему после себя, чтобы они хранили пути Господни и творили суд и правду, дабы Бог навел на Авраама все, о чем говорил ему. Но встречаем мы и условия, как напр.: «если послушаете меня и захотите». Где же предведение Божие, где твердость обетования, при такого рода условиях? Также и Апостол говорит, что обетование дано по вере, а не по закону, во еже быти известну [44] обетованию (Рим. 4, 16). Закон, — говорим, — гнев соделовает; идеже… несть закона, ни преступления (Рим. 4, 15). Для того — по вере, чтобы по благодати быти известну обетованию всему семени [45] (Рим. 4, 16). Правильно: чтобы обетование было твердо; ибо, прибавляет, при условии оно не твердо. Ибо довольно глупо считать относящимся ко всему телу то, что говорится к телу двучастному. Да не будет, чтобы со словами: «если послушаете Меня» Бог обращался к тем, о послушании которых имел предведение, о которых знал, прежде чем сотворил их, что они пребудут во образе Божием, и которых именно обетовал. Только нечестивым я грешным дано условие, то есть закон, чтобы они или прибегли к благодати или же тем справедливее были заны, если бы сделали ее тщетною. Какое же значение может иметь закон для праведников, для которых он не установлен, которые, по милости Божией, без закона творят закон, которые служат, которые живут во образ и подобие Бога и Христа, которые волею добры? Ибо кто под законом, тот по страху смерти не таков, не милосерд, не есть образ Божий. Закон ему