Книга о материнской любви. Вырастите свой цветок жизни - [50]

Если мы желаем считать себя хоть сколько-нибудь умными, а значит, интеллигентными, а значит, высокоразвитыми людьми, то нам следует научиться уважать желание как маленького, так и большого человека. Не спрашивайте: «Как же его не заставлять, если без принуждения он ничего не делает?!» Прежде чем задать этот вопрос, взгляните на себя. Вы и не упомните, когда в последний раз испытывали страх перед принуждением. Вы незаметно сделались принуждающим и вызываете естественную ненависть к принуждению. Вы недоумеваете, отчего никто не выполняет Вашей просьбы, несмотря на самый вежливый ее тон. Это – протест против Ваших приказаний. Как бы он ни выражался – открыто, с вызовом либо молча, вежливо – протест остается протестом. Если Вы освободите страх, выращенный Вами до принуждения, то Ваше приказание будет с благодарностью восприниматься как пожелание, и даже если его не помчатся выполнять сразу, это не будет Вас задевать. Вы спокойно признаете, что Ваша потребность не является на данный момент первостепенной.

Я вспоминаю, как 20 лет тому назад моя дочь – ей тогда было 7 – сказала мне: «Мамочка, не навязывай мне своего хорошего, мне нужно мое плохое». Эти слова, произнесенные немногословным ребенком как тихая просьба, с ходу изменили мои представления и запомнились на всю жизнь. Я сказала: «Хорошо, детка, но на всякий случай запомни это, оно может когда-нибудь пригодиться». Моим детям приходилось еще пару раз повторять мне то же самое, и я всякий раз прекращала нажимать на них, поскольку осознавала свое заблуждение. Могу сказать, что у меня послушные дети, так как у них послушные родители. С пониманием исправляя ошибки друг друга, мы выросли, а кто и постарел, но ни они, ни мы никогда осознанно не злоупотребляли доверием друг друга.

Когда-то давно, когда я еще ничего не ведала о духовной мудрости, произошел случай, который заставил меня задуматься о жизни. Обычно ведь мы заняты делами и не задаемся вопросом: «Почему?»

Ко мне заглянула знакомая и стала рассказывать: «Я иду и радуюсь жизни. Погода прекрасная. Передо мной идет молодая красивая женщина с маленькой девочкой – вылитой куколкой. Вдруг ни с того ни с сего девочка валится на землю и орет, словно ее режут. Причем валится в лужу грязи. Ты не можешь себе представить, что тут сделалось с матерью. О ребенке и говорить нечего. Что бы это значило?» Я ответила, что не знаю, так как мои дети никогда себя так не вели.

Моя 15-летняя дочь, проходившая в тот момент мимо двери, многозначительно дернула плечом и бросила: «А я знаю!» – «Что ты знаешь?» – удивилась я. – «Но с тобой поступать так было нельзя». – «Как это нельзя?» – поразилась я. – «Всякий раз, когда мы получали от тебя нагоняй и шли в другую комнату плакать, ты приходила и просила у нас прощения. Ты говорила, что у тебя много дел и потому ты нервничала и что мы попали тебе под горячую руку. Хоть мы и понимали, что сперва нужно приготовить еду, потому что голодный человек не растет и делается злым, но все равно путались у тебя под ногами. Тогда мы плакали из-за того, что мы такие плохие. Ты же уверяла нас в том, что мы не плохие, а плохая – ты сама. Тогда мы доказывали тебе, что ты хорошая. В конце концов мы приходили к соглашению, что никто из нас не плохой, что просто всё так сложилось и что в следующий раз все будем стараться, чтобы это не повторилось. Нам не нужно было впадать в истерику».

Ребенок, который не впадает в истерику в присутствии матери, не станет этого делать ни в чьем другом.

Ребенок появляется на свет уравновешенным и рассудительным, то есть его не отягощает бремя этой жизни. Он подобен книге с белыми листами, заполнять которую начинают родители. Увы, в очень многих случаях книга, предназначенная для долгой жизни, оказывается заполненной уже к моменту рождения, и в момент рождения приходится ставить точку. И книга закрывается… Груз родительских желаний стал оседать в сердце ребенка с первых минут жизни эмбриона, и в какой-то момент этот груз подавляет волю к жизни и останавливает биение сердца.

Рассудительность есть житейская мудрость. Она составляет совокупность мудрости, усвоенной в предыдущих жизнях. Житейскую мудрость нельзя доказать как тезис. Она просто есть, являя собой почву, в которую попадает семя мудрости нынешней жизни. Глубина посадки семени в почву определяет рост растения. Кто абсолютизирует школьную мудрость и ни во что не ставит житейскую, тот как бы высаживает семя на самую глубину и засыпает почвой. Но если слой земли слишком толстый, то семя гибнет, поскольку не в силах пробиться наверх. Такая незадача говорит о том, что житейская мудрость является основой всякой мудрости, и это нельзя забывать. Она не должна быть – она есть.

Если ребенок мог бы выучить уроки, перешедшие из его предыдущих жизней, то он мог бы быть в своем бытии. Но ему приходится решать проблемы своих родителей, которые те не способны решить сами при всем их большом уме. Если бы родители знали, что эмбрион более рассудителен, чем они, ибо его рассудительность пока еще не перекрыта страхом ума, то они сообразили бы доверить ребенку свои проблемы, и ребенок принял бы их признание как усвоенную мудрость. Ему не пришлось бы болеть, чтобы болезнью вразумить родителей, и его потребности не обратились бы обязанностью учить своих родителей, ибо родители иначе не понимают. Теперь он