Книга о Башкирии - [16]
Вот они — башкирские всадники на небольших выносливых лошадях.
Влиты в седла крепкие тела.
Замерли. Не шелохнутся.
Только кони позвякивают удилами.
Стал на колено Мингалий Шаймуратов и поцеловал край знамени.
Еще не обтрепано оно злыми походными ветрами, не привинчены к нему боевые ордена, но чувствуют конники, что вся их жизнь стала отныне под это, вытканное их женами и сестрами знамя.
А через две недели каждый из них повторял слова наказа, данного народом своему войску:
«Беспощадно громите фашистских собак, рубите их своими острыми клинками! Ни один немецкий изверг не должен уйти живым с нашей священной советской земли. Будьте достойными наших предков, оправдайте наше доверие и с победой возвращайтесь домой».
А еще через несколько дней эшелон за эшелоном двинулась дивизия на запад.
Впереди, совсем близко, первые бомбежки.
Еще не получено звание гвардейской дивизии.
Еще не начато первое из 134 крупных боев.
Еще нет шрамов на солдатских телах, бугры не поднялись над первыми могилами.
Еще покоится в слитках золото, которое ляжет Звездами Героев Советского Союза на грудь семидесяти восьми самых отважных батыров дивизии бойцов и командиров.
Первые бои на Брянском фронте.
Первые ордена, первые потери.
В октябре 1942 года дивизия совершила тысячекилометровый марш и вышла к Усть-Хоперску: готовилась великая битва на Волге.
Дивизия совершила глубокий рейд в тыл врага, блестяще выполнила задание, но при обратном переходе через линию фронта попала в засаду и понесла жестокие потери. В бою погиб командир дивизии генерал-майор Шаймуратов.
После небольшого отдыха и пополнения дивизия, теперь уже гвардейская, пошла к Днепру.
Башкирские джигиты отличились при взятии Чернигова и покрыли себя неувядаемой славой при форсировании Днепра.
И снова бои.
Войну 16-я гвардейская Черниговская кавалерийская краснознаменная орденов Суворова и Кутузова дивизия, бывшая 112-я Башкирская, закончила на берегах Одера.
Вновь поверженный Берлин склонил голову перед башкирскими джигитами.
Еще одна победа была записана в историю башкирских воинов.
В Башкирии много Героев Советского Союза.
А дважды Герой один.
Это полковник Муса Гареев.
— Он никогда не терпел несправедливости и зазнайства, всегда защищал слабых, был хорошим другом.
Это сведение о совсем еще юном — десятилетнем — Мусе.
Следующая ступень. О пятикласснике Гарееве его бывший учитель отзывается так:
— Он выделялся упорством. Отличник, хороший организатор, Муса был твердым в выполнении данного слова, аккуратным и честным.
Еще одна ступенька. О восемнадцатилетнем курсанте летной школы отзывается его тогдашний однокашник:
— Преподаватели ставили Мусу в пример нам. Особенно лестно отзывались о его смелости и находчивости.
Вот так, от ступеньки к ступеньке рос и мужал будущий дважды Герой.
В жизни всегда должно быть восхождение по ступеням. И к любой вершине надо подниматься надежно.
Это только вниз можно катиться через ступеньки и даже вовсе без них.
Муса всегда помнит поговорку, которую любил повторять его отец: «Птица узнается в полете, джигит — в бою».
Гордого орла, бесстрашного джигита узнали и в полете и в бою. Муса Гареев стал летчиком-штурмовиком. Первое крещение получил в битве на Волге осенью 1942 года.
Бронированные «ИЛы» командира звена Гареева нещадно громили вражеские танки, артиллерию, пехоту. Их появление вызывало среди фашистов страшную панику.
250 боевых вылетов за два с половиной года на территории от Волги до Эльбы.
250!.. Можете вообразить такое количество?
Это, скажем, так: каждый день в течение учебного года, вместо того чтобы решать задачки и писать сочинения, летать навстречу зениткам и «мессершмиттам», навстречу огню и смерти. Это многочасовое напряжение воли, ума, сосредоточенное и уверенное привлечение огромных знаний и опыта.
250 вылетов и 250 победных возвращений…
Для Мусы Гареева лучшей наградой был отзыв самых придирчивых на свете людей — авиационных техников:
— Только с Гареевым бы и работать. Людей и технику бережет как надо: ни одной пробоины не принесет и ни… одной бомбы не возвратит обратно на аэродром.
Сейчас прославленного батыра ставят в пример всем. Ведь качества героя нужны не только в обороне страны, но и для покорения целины, строительства новых городов, преодоления препятствия на любых дорогах. Я познакомился с Мусой Гареевым недавно. Увидел в Уфимском аэропорту рослого, статного военного с двумя звездочками на груди… Подошел, — он.
Оказалось, что нам лететь на одном самолете: ему на службу в Москву, мне туда же, в командировку.
О многом говорить не пришлось: мешал рев мотора. Я доискивался у него ответа на вопрос, который, я знаю, волнует всех ребят: «Что такое подвиг?»
— Некоторые ребята думают, что подвиг — это вспышка, что-то такое яркое и мгновенное, — начал летчик. — Бывает и так. Но ярко вспыхнуть может только тот, кто всю жизнь был готов ради народа сделать все, что будет необходимо.
А чаще всего подвиг складывается из очень многих поступков и дел, которые совершаются самоотверженно, в полную меру сил… Мне, летчику, трудно выделить какой-нибудь из своих вылетов, — закончил Муса Гареев. — Всегда старался как можно лучше выполнить боевое задание. Вот и все.
Книга в трёх частях, написанная Д. П. Бутурлиным, военно-историческим писателем, участником Отечественной войны 1812 года, с 1842 года директором Императорской публичной библиотеки, с 1848 года председатель Особого комитета для надзора за печатью, не потеряла своего значения до наших дней. Обладая умением разбираться в историческом материале, автор на основании редких и ценных архивных источников, написал труд, посвященный одному из самых драматических этапов истории России – Смутному времени в России с 1584 по 1610 год.
В книге приводятся свидетельства очевидца переговоров, происходивших в 1995 году в американском городе Дейтоне и положивших конец гражданской войне в Боснии и Герцеговине и первому этапу югославского кризиса (1991−2001). Заключенный в Дейтоне мир стал важным рубежом для сербов, хорватов и бошняков (боснийских мусульман), для постюгославских государств, всего балканского региона, Европы и мира в целом. Книга является ценным источником для понимания позиции руководства СРЮ/Сербии в тот период и сложных процессов, повлиявших на складывание новой системы международной безопасности.
Эта книга обращена ко всем гражданам Русского мира, интересующимся его дальнейшей судьбой. Сохранится ли он или рассыплется под действием энтропии – зависит не столько от благих пожеланий, энергии патриотизма и даже инстинкта самосохранения, сколько от степени осознания происходящего. А оно невозможно без исторической памяти, незапятнанной маловерием и проклятиями. Тот, кто ищет ответы на классические вопросы русской интеллигенции, найдёт в этой книге духовную пищу. Юным идеалистам она принесёт ниточку Ариадны, которая свяжет их с прошлым.
В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.
В сборнике собраны статьи польских и российских историков, отражающие различные аспекты польского присутствия в Сибири в конце XIX – первой четверти XX вв. Авторами подведены итоги исследований по данной проблематике, оценены их дальнейшие перспективы и представлены новые наработки ученых. Книга адресована историкам, преподавателям, студентам, краеведам и всем, интересующимся историей России и Польши. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Говоря о своеобразии Эфиопии на Африканском континенте, историки часто повторяют эпитеты «единственная» и «последняя». К началу XX века Эфиопия была единственной и последней христианской страной в Африке, почти единственной (наряду с Либерией, находившейся фактически под протекторатом США, и Египтом, оккупированным Англией) и последней не колонизированной страной Африки; последней из африканских империй; единственной африканской страной (кроме арабских), сохранившей своеобразное национальное письмо, в том числе системы записи музыки, а также цифры; единственной в Африке страной господства крупного феодального землевладения и т. д. В чем причина такого яркого исторического своеобразия? Ученые в разных странах мира, с одной стороны, и национальная эфиопская интеллигенция — с другой, ищут ответа на этот вопрос, анализируя отдельные факты, периоды и всю систему эфиопской истории.