Книга назидания - [2]

За обладание богатыми городами в Сирии и Палестине сельджукам приходилось вести борьбу с египетскими Фатымидами, наместники которых правили в этих городах накануне сельджукского нашествия.

Египет в отличие от стран Передней Азии был в то время сильным государством, в котором сохранилась централизованная система управления. Династия шиитских халифов Фатымидов, правившая там с 969 года, располагала значительными материальными [8] ресурсами, имела сильное наемное войско и большой флот.

Не желая уступать новым завоевателям свои азиатские владения, из которых в египетскую казну поступали подати и торговые пошлины, фатымидское военное командование в 1098 году восстановило власть халифского наместника в Иерусалиме, а за несколько лет до того (в 1089 г.) египетский флот вновь захватил некоторые портовые города на сиро-палестинском побережье.

Таким образом, в самом конце XI века, когда в Сирии и в соседних с нею Ливане и Палестине появились первые отряды крестоносцев, эти страны оказались неспособными к отражению западноевропейских завоевателей. В этих феодально раздробленных странах шла почти непрерывная междоусобная борьба, которая не прекратилась даже при появлении иноземных врагов. Так, два крупных сирийских феодала: Рудван, сельджукский султан Алеппо, и аль-Ягысьяни, владетель Антиохии, о чрезмерной жестокости которого сообщает Усама, получили первое известие о появлении крестоносцев в то время, когда их войска находились под Шейзаром в походе против враждебного им эмира Хомса. Тревожная весть не побудила их ни к прекращению враждебных действий против хомсского эмира, ни к совместному выступлению против новых противников, вторгшихся в пределы их страны.

На пришельцев из неведомой Западной Европы сирийские феодалы смотрели так же, как они привыкли смотреть на византийцев и сельджуков: видели в них не столько врагов, сколько возможных союзников, с помощью которых можно будет вести более успешную борьбу против своих местных, сирийских противников. Даже эмиры богатых и хорошо укрепленных портовых городов Триполи и Бейрута прислали в лагерь крестоносцев ценные подарки и много продовольствия, не проявляя намерения вступать в борьбу с неожиданно появившимися заморскими завоевателями. Оба эти эмира выразили через своих послов готовность признать себя вассалами предводителей крестоносного войска, если оно сумеет взять Иерусалим.

Сирийские крестьяне и горожане относились безучастно к борьбе арабских, тюркских, византийских и египетских феодалов, вооруженные наемники которых сражались, чтобы обеспечить своим предводителям наибольшие возможности для эксплуатации трудящегося населения. Они знали по собственному [9] опыту, что смена феодальных господ не влечет за собой никаких изменений в тяжелом положении закрепощенных тружеников.

Такое же безразличие они проявили и на этот раз, когда на смену арабским и тюркским эмирам пришли европейские крестоносцы.

Благодаря межфеодальяой борьбе и отсутствию сопротивления местного населения крестоносцы во время первого крестового похода, начавшегося в 1096 году, сравнительно легко, а местами и совершенно беспрепятственно, продвигались по Сирии и Палестине. Войско Балдуина, брата Готфрида Бульонского, захватило Эдессу (Урфу), находившуюся к востоку от Евфрата. Этот старинный город стал центром Эдесского графства, первого государства крестоносцев на Востоке. 3 июня 1098 года, после семимесячной осады, войска крестоносцев взяли Антиохию, владение уже известного нам аль-Ягысьяни, которая стала с этого времени столицей второго государства крестоносцев на Востоке – Антиохийского княжества.

После этого крупного военного успеха основные силы крестоносцев двинулись в направлении на Иерусалим. Немного не дойдя до Шейзара, где тогда слушал сказки своей няни трехлетний Усама, крестоносное войско повернуло на запад, к морю. 7 июня 1099 года оно подошло к Иерусалиму, священному городу трех религий – иудейской, христианской и мусульманской. Под палящими лучами слишком горячего для европейцев южного солнца крестоносное войско, в рядах которого насчитывалось около 40 тыс. воинов, разбило свои палатки и приступило к осаде города, считавшегося заветной целью всего похода. Когда рассеялась суеверная надежда крестоносцев, что укрепления этой мусульманской твердыни рухнут при одном их приближении, они стали сооружать осадные и штурмовые орудия.

Под командованием египетского коменданта Иерусалима находилось не более одной тысячи бойцов. Этого было явно недостаточно, чтобы оборонять довольно протяженную линию ветхих укреплений. Однако, несмотря на большое количество осадных орудий и численное превосходство противника, иерусалимский гарнизон выдержал пятинедельную осаду и отбил несколько штурмов. Только 15 июля 1099 года крестоносцы водрузили свое знамя на одной из стен города. Взяв этот священный для них город, крестоносцы учинили еврейский погром и принялись истреблять мусульман, одновременно грабя жителей [10] независимо от их веры (в Иерусалиме жили не только мусульмане и евреи, но и христиане).

На другой год после этой победы крестоносцы создали Иерусалимское королевство. Это было типичное феодальное децентрализованное государство, которое могло существовать только по соседству с Сирией – страной раздробленной и охваченной хроническими усобицами. При своем возникновении Иерусалимское королевство состояло из трех феодальных государств: 1) «владения короны» (или королевский домен) и владения вассалов короля, 2) княжество Антиохийское и 3) графство Эдесское. В 1109 году, после взятия Триполи, который крестоносцы осаждали десять лет, было образовано четвертое государство – графство Триполийское. Каждое из этих государств в свою очередь распадалось на несколько вассальных владений. Так, на территории «владений короны» находились земли четырех крупных баронов и с дюжину более мелких ленов, владельцы которых были вассалами иерусалимского короля; ему же непосредственно принадлежали некоторые города и прежде всего Иерусалим.