Книга магов - [9]
Кудлач в восторге навалился на хозяина, притворно рыча.
— Уйди… уйди… уйди-и-и!
Голос скорлупаря сорвался на визг: страшный, запредельный, еле слышимый человеческим ухом. Казалось, визжат глубоко под землей — ворочаясь в тесной домовине, царапая ногтями доски гроба. Ни капельки не испугавшись, собака продолжила игру. Звон цепи вторил визгу, заглушая его. Реми вцепился в мохнатую шею Кудлача, изо всех сил стараясь отвернуть морду пса в сторону. Ничего не получалось.
Тогда он постарался отвернуться сам.
Тщетно: шарнир в шее, который заставлял парня без перерыва вертеть головой, заело. Кто-то вместо смазки насыпал в шарнир песка. Затылок Реми с силой вжало в землю рядом с миской: так бывает во время падучей. Взгляд уперся в морду Кудлача, бессилен изменить направление.
«Шут и собака должны смотреть в глаза хозяину…»
Прошла секунда.
«…шут и собака должны смотреть в глаза…»
Другая.
О да, они смотрели друг на друга: скорлупарь Реми Бубчик и пес Кудлач. Чудилось, между ними возникла стальная нить, острыми концами проникнув в зрачки, ослепив, связав обоих в единое целое. Нить раскалялась, вспыхивала кроваво-вишневым, темно-красным, алым, желтым, пронзительно-белым, убийственным светом…
Она была готова расплавиться, эта нить.
— Засовы и запоры! Отрок, запоры и засовы!
Кричал Серафим Нексус. Вид старца был жуток: волосы дыбом, верхняя губа вздернулась, обнажая зубы. Позднее Мус-кулюс сообразит, что лейб-малефактор вовсе не кричал — он свистел, плевался надтреснутым, как битый горшок, шепотом. Стражники на скамейке даже не услышали, что там сипит на балконе вредный старикашка, даже головы в его сторону не повернули.
Зато на Андреа приказ старца подействовал лучше ушата ледяной воды.
Кто другой не понял бы, что велит Нексус — волшебник в седой короне. Засовы-запоры, замки-щеколды; чушь собачья. Но скептики долго не живут, а главное, их не берут в состав лейб-малефициума Реттии. Да и тугодумом Мускулюс был лишь с виду. Приказ начальства еще висел в воздухе, а малефик уже перекрывал внутренние шлюзы, регулирующие доступ к запасам накопленной маны.
Закручивался винт за винтом. Захлопывалась дверь за дверью. Сейчас Андреа не сумел бы и перышко развоплотить. Простейшее заклятье сделалось запретно: так безногому калеке не кинуться вослед почтарю-скороходу. Но и руки-невидимки, призрачные хваталки, которые миг спустя зашарили вокруг, пригоршнями собирая запасы свободной маны, наткнулись на бастионы, воздвигнутые в сердце чародея, — и отпрянули, не взяв добычи.
Меж бровями Реми распахнулся третий глаз. Еще миг назад его не было. Не могло, не имело права быть! — к сожалению, речь больше не шла о правах и возможностях. Два аспидно-черных лепестка. Искрящийся снежно-белый зрачок в синестальном круге. Кромка — лазурь. В зрачке крутился буран, увлекая в себя неосторожных.
«Прободная язва», она же «мановорот», самого губительного свойства.
Пес всхрапнул, попытался завыть и не сумел. Руки Реми держали Кудлача мертвой хваткой, не давая отпрянуть. Впрочем, даже отпусти скорлупарь несчастную собаку, Кудлач все равно не двинулся бы с места. Животное тихонько храпело, забыв про еду, игры, страх смерти, — зачарованный, Кудлач был беспомощней щенка.
Слюна текла на лицо парня, шипя и испаряясь. Кипела вьюга, заключенная в колодце из слабой плоти. Мана высасывалась отовсюду, по крошке, по капельке — из деревьев, из травы, из собаки, из стражников за забором; из всего живого, где она хранится изначально.
Лишь два мага были вне «мановорота».
Да еще Вышние Эмпиреи, куда не достать.
Все закончилось быстрее, чем началось. Андреа судорожно втянул воздух, будто пловец, поднявшийся из глубины. Привстал, наклонившись над перилами, старый лейб-малефактор. Реми Бубчик отпустил собаку — пес отполз к миске, по-щенячьи тявкнул и начал, как ни в чем не бывало, обедать кашей. Стражники расхохотались: видимо, кто-то из них отмочил удачную шутку.
— Ватрушечки-и…
Парень с трудом поднялся на ноги. Третий глаз на его лбу исчез. Захлопнулся, сгинул, зарос. Сейчас «прободную язву» не обнаружил бы и самый искусный маг — «мановорот» странным образом никак не проявлял себя в закрытом состоянии. Шут-скорлупарь ухватился за виски. Руками он поворачивал собственную голову, насильно заставляя двигаться: туда-сюда, влево-вправо, вверх-вниз…
Он напоминал дантиста, расшатывающего гнилой зуб перед финальным рывком.
Когда Реми убрал руки, голова продолжила движение. Взгляд скорлупаря, как раньше, не сосредотачивался на чем-либо дольше краткого мига. Все возвращалось в привычную колею. Правда, вместо того чтобы начать кувыркаться, парень удрал в дом, новостальном…
— Тебе повезло, отрок, — тихо сказал Серафим Нексус, бледный, как свежеподнятый из могилы дрейгур. — Два раза повезло. Во-первых, сегодня ты увидел, как я растерялся.
— А во-вторых?
Горло плохо слушалось Мускулюса. Вопрос прозвучал хрипло, словно ворон каркнул на ветке.
— Ты увидел, как я испугался.
— Судари маги…
Под балконом стояла хозяйка дома. Задрав голову, украшенную чепцом, она смотрела на реттийцев. Лицо женщины белизной могло посоперничать с лицом лейб-малефактора.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Торюмон Рэйден — самурай из Акаямы, младший дознаватель службы Карпа-и-Дракона. Его дела — случаи насильственных смертей и воскрешений. Убийца жертвует своё тело убитому, таков благородный закон, дарованный буддой Амидой в эпоху великой резни. Но люди не были бы людьми, если бы не пытались вывернуть любой закон наизнанку, приспособить к своим корыстным желаниям. А значит, жизни молодого самурая тоже грозит опасность. Вторую книгу романа «Карп и дракон» составили «Повесть о стальных мечах и горячих сердцах», «Повесть о деревенском кладбище и посланце небес» и «Повесть о лицах потерянных и лицах обретённых». 2020 г.