Книга Легиона - [45]

Порешили на том, что Гронский на несколько дней поселится в явочной квартире в «зоне». Марго пыталась настоять на постоянном присутствии напарника, но телепат категорически отказался:

— Биополе любого ассистента, и особенно ваше, эмоционально активное, — телепат галантно поклонился в сторону Марго, — будет создавать помехи. Вам наверняка хорошо известно, — добавил он, обращаясь уже только к Платону, — что во время самых страшных эпидемий врачи почти не болеют. Со мной — то же самое: я профессионал.

Единственным, на чем ей удалось настоять, было обещание все время держать под рукой мобильный телефон с однокнопочной настройкой вызова номера Марго. Телепат был также снабжен диктофоном и обязался фиксировать с его помощью, либо на бумаге, любые свои впечатления, и даже мысли, имеющие отношение к делу. Кроме того, на время добровольного заточения он взял с собой черновую рукопись научной статьи, которую намеревался отредактировать.

— Интеллектуальные занятия, не слишком интенсивные, не нарушают готовности к приему, — пояснил он, — важно избегать игры эмоций и посторонних влияний.

Телепата водворили в «зону» ранним утром, и Марго рассчитывала несколько дней пожить спокойно, то есть проводя дневные часы на службе, а вечерние — у телевизора и на кухне. Но уже вечером, уловив из телефонного разговора с Гронским, что тот до крайности возбужден, они нанесли ему инспекционный визит.

Телепат пребывал в ажиотаже, что по контрасту с его обычной чопорной сдержанностью казалось даже пугающим. Его распирали впечатления, и он обрадовался их приезду: ему было необходимо выговориться.

— Что-то невероятное! Я и не думал, что такое возможно! Здесь просто перекресток миров, другого названия не придумать!

— Это не обнадеживает, — скептическим тоном заметила Марго, — мы и с одним-то миром едва справляемся. — Ее разбирало любопытство, но она хотела выслушать отчет телепата в деловом, а не восторженном ключе.

Тот ее понял и продолжил более спокойно:

— Представьте себе, что вы много исследовали пространство, казавшееся пустым, и вам удавалось заметить лишь отдельные атомы, да и то крайне редко. И вдруг это пространство заполняется потоками, мириадами разнообразнейших частиц — вы догадываетесь, что я должен испытывать?

— Мы рады за вас… и за себя тоже.

— Я непрерывно, ежесекундно, улавливаю тысячи мыслей и образов… вернее, не улавливаю, а ощущаю… воспринять их все сразу выше моих возможностей, фиксируется ничтожная доля, только самые яркие, самые сильные… Вы знаете, слова беспомощны для описания того, что здесь творится!

— Давайте действовать по порядку. Прежде всего, вам необходимо успокоиться. — Платон извлек из кармана фляжку коньяка. — Как вам кажется, все эти мысли принадлежат одному человеку?

— Нет, таких людей не бывает! Это мысли тысяч, может быть, миллионов людей, их бесчисленное множество… Как бы вам объяснить… Представьте себе, что вы попали внутрь и можете следить за работой гигантского мозга, где вместо каждого нейрона — обычный человеческий мозг. Это сверхмозг, метамозг! Объединение в единый разум множества обычных умов… Я пока не в состоянии это осмыслить. Свихнуться можно.

— Нет, пожалуйста, только не это. — Марго его эйфория раздражала и внушала беспокойство. — А есть определенное направление, откуда приходят эти сигналы, вам удалось его зафиксировать?

— Отовсюду! Ими заполнено все пространство!.. Когда направление ощущалось четко, я отмечал его прямо здесь. — Убрав со стола руки, он откинулся на спинку стула, и Марго с Платоном увидели десятки стрелок, испещрявших столешницу. Стрелки имели самые разнообразные направления, но примерно половина из них дружно указывала в одну сторону, на северо-восток.

— Два жилых дома, склады, виадук над железнодорожным путем и еще один жилой дом, — перечислила Марго. Она настолько хорошо помнила карту микрорайона, что для нее не составило труда мысленно провести на ней линию, обозначенную доминирующим направлением стрелок.

— Все верно, — подтвердил Платон, — если аналогичные наблюдения повторить из другого дома, пересечение линий покажет вероятный источник. В морском деле, — его лицо болезненно скривилось, — это называется пеленгацией.

— Теперь о характере сигналов. Если я верно вас поняла, то они двух категорий — мысли и образы. Или, иначе — слова и картинки, правильно?

— Совершенно неправильно. Мысли — не обязательно слова. Есть мысли, не выразимые словами, например, о взаимоотношении понятий. Но есть и слова — обрывки стихов, возгласы, целые фразы, и умные, и бессмысленные… и просто отдельные слова. А образы тоже разные — звуки речи, шум, музыка, ощущения тепла, света, дождя — всего не перечесть. И картинки, разумеется, тоже… Даже приблизительно все описать невозможно… Фрагменты мыслей, ощущений, эмоций тысяч людей сразу. — Гронский сжал пальцами виски. — Боюсь, моя бедная голова может этого не выдержать.

— Может быть, вам стоит на время уехать отсюда? — предложил Платон.

— Нет, сутки я еще продержусь, а там посмотрим.

— Тогда хотя бы выпейте коньяка… И теперь вот что… То, что вы перечислили, по-видимому, просто рабочая циркуляция информации, пользуясь вашей терминологией, в сверх- или метамозге, внутри которого вы оказались. Вроде как цеховой производственный шум. А какие-нибудь императивы, приказы вам удалось уловить?