Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях - [47]

Лидер суннитского большинства, учитель морали, далекий от исследований природы, философ ал-Газали (1058–1111) относил колдовское знание к порицаемой науке. Вот его аргументы: «Знай же, что наука порицается не сама по себе, а относительно рабов Божьих по одной из трех причин. Первая. Если знание приносит какой-нибудь вред либо для его обладателя, либо для других, как порицается за то колдовское знание и разгадывание тайных смыслов букв и знаков. И это — истина, ибо Коран свидетельствует о том, что колдовство приводит к разрыву отношений между супругами. “[ОднаждыJ на Посланника Аллаха, Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, навели порчу, из-за чего он сильно болел, пока ангел Джибрил, мир ему, не сообщил об этом Пророку, и колдовскую вещь не вытащили из-под камня, [что находился] на дне колодца”. Это есть разновидность знаний, что добываются из выявления особых свойств природных минералов и расчетов движения звезд. Из характерных особенностей таких камней создается изображение наподобие околдовываемого человека, и наблюдение за этим образом в определенное время появления на небе звезд и планет сочетается с произнесением слов, содержащих явное неверие (куфр), и непристойностей, противоречащих шариату. При помощи таких речений чародеи добиваются содействия шайтанов. Из всего этого, вследствие только Всевышнему Аллаху ведомому устроению дел, обычно с околдовываемым человеком происходят странные вещи. Знание подобных вещей само по себе, как знание, не предосудительно, но оно может приносить лишь вред людям. Средство, приносящее зло, — зло. Вот по какой причине колдовство и магия являются порицаемым знанием» (ал-Газали. Возрождение наук о вере. III). Из размышлений ал-Газали следует, что колдовство и магия являются знанием, причем знанием опасным. Опасность угрожает шариату, посредственным устоям жизни. Только у моралистов знание превращается в зло. Очевидно, что ал-Газали никогда не занимался этими непристойностями, иначе у него были бы основания отвергнуть их со смехом.

Мухаммад ибн Махмуд ан-Найсабури, человек здравомыслящий, хотя от науки также далекий, в сочинении «Проницательность в толковании Корана» (1157) утверждает следующее: «Колдовством многое называют. На этот счет у людей существуют разные мнения. Пророк, да пребудет над ним мир, говорил: “Сглаз и колдовство — истинны, то есть они сами по себе не существуют, а проявления имеют”. И данный айат и сура “Рассвет” — тому подтверждение. Пророка, да пребудет над ним мир, околдовал иудей Лабид А'сам, что послужило причиной его страданий. Оно (колдовство) закрыло его мужскую силу в отношении Аиши, да будет доволен ею Аллах, настолько, что он не мог достичь [соединения] с ней до тех пор, пока это колдовство не поднялось с влажного дна колодца и не рассеялось. Тогда Пророк, да пребудет над ним мир, обрел сон и свою силу и смог достичь [соединения] с Аи-шей. Простой народ и некоторые ученые, не обладающие определенной осведомленностью, склонны к преувеличениям относительно колдовства настолько, что доказывают им и подделку аристократического происхождения, и изменение [внешности] человека, и передвижение неодушевленных предметов и тому подобное»^{72}.

По-иному смотрел на проблему колдовства естествоиспытатель ал-Бируни: «Колдовство — это действие, при помощи которого что-либо представляют чувственному восприятию чем-то отличным от его реального бытия, приукрашенным с какой-либо стороны. Если смотреть с этой точки зрения, то оказывается, что колдовство широко распространено среди людей. А если признавать колдовство, подобно темному люду, за осуществление разных невозможных вещей, то оно стоит вне [пределовъ] достоверного познания» (ал-Бируни. Индия, с. 188).

Кажется, ас-Саккаки занимался осуществлением разных невозможных вещей, что и вызвало скепсис у ан-Насави. Согласно сведениям Ибн ал-Асира, в конце мая 1216 г. «над Багдадом пронесся черный ураган, принесший горы песка и вырвавший с корнем множество деревьев» (Сводка, с. 96). Кажется, никто не обвинил ас-Саккаки в том, что он разбудил разрушительные силы природы.

Дальнейшая судьба хорезмийского астролога отмечена высоким трагизмом. Найдя покровительство при дворе монгольского хана Чагатая, ас-Саккаки однажды провел ритуал заклинания планеты Марс. Результат превзошел ожидания и одновременно внушил страх Чагатаю Подробности этого случая известны благодаря персидскому историку Мирхонду (1433–1498).

«Превосходный ученый Абу Йа'куб ас-Саккаки, в числе отмеченных красноречием сочинений которого — книга “Мифтах” (“Ключ”) по риторике и стилистике, обладал полным познанием в чужеземных учениях и в науках о чудесном — в укрощении духов (джинн), в волшебстве, астрологии, [составлении] талисманов, магии, алхимии, [в науках] о качествах тел земных и планет небесных. И из докладов Хабаш-Ами-да, вазира и других наибов подножия трона вместилища султанства это обстоятельство стало для Чагатай-хана очевидным. Он его потребовал к себе и сделал своим интимным другом и спутником. И Саккаки постоянно показывал государю удивительные вещи. И по этой причине почтение и уважение к нему увеличивалось. В числе [этих вещей] было такое: однажды, когда Чагатай-хан восседал на седалище, он увидел в воздухе нескольких летящих журавлей и поднес руку к стрелам и колчану. Саккаки спросил: “Государь желает, чтобы какой из этих журавлей упал на землю?”. Чагатай сказал: “Первый и последний и один из тех, что летит посредине”. Саккаки начертал на земле круг, прочел заклинание и сделал пальцем. Тотчас те три журавля упали на землю. Чагатай прикусил палец удивления…. Саккаки, совершив заклинание планеты Марс (Миррих), заставил появиться в шатре Чагатая огненное войско, снаряжение и оружие которого также было пламенным. И Чагатай, став свидетелем того дела, обеспокоился. Хабаш получил возможность обвинить Саккаки и сказал: “Так как Саккаки обладает силой изобретать действия, подобные этому, то может случиться, что он, возмечтав о султанстве, приведет огненное войско против государя”. И эта речь оказала влияние на Чагатай-хана. Он заключил Саккаки в тюрьму, и тот, проведя три года в темнице, наконец, обратил лицо к миру загробной жизни»