Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях - [43]

Информатор францисканцев, скорее всего, был человеком из окружения Бату, и целью его было бросить тень на фигуру вновь избранного хана. Соперничество за лидерство между Бату и Гуюком — известный факт. Сведения о небесном огне намекают на неприятие нового хана со стороны священного Неба. Францисканцы по простоте душевной отнесли эти сведения в раздел о климате Монголии. На самом же деле речь шла о магических ухищрениях, призванных изменить ход политических событий. Францисканцы получили все необходимые сведения, но не пришли к правильному умозаключению, потому что не сопоставили их. Нам же ничто не мешает проделать сравнительный анализ. Главной темой будет небесный огонь.

У средневековых монголов существовало поверье о том, что случайное пролитие на землю кумыса или молока непременно повлечет за собой несчастье: лошадей хозяина юрты, в которой это произошло, поразит молния. Рашид-ад-дин сообщает: «Если прольется на землю вино или кумыс, молоко пресное и кислое, то молния преимущественно падает на четвероногих, в особенности на лошадей. Если же будет пролито вино, то [это] произведет еще большее действие, и молния наверняка попадет в скотину или в их дом. По этой причине [монголы] весьма остерегаются делать все это» (Рашид-ад-дин. Т. I. Кн. 1. С. 157). На этом перечень магических запретов (или в обратном, уже реализованном варианте, способов вредоносной магии) не заканчивается. Вот как этот перечень выглядит донесениях францисканцев: «Страх Божий [явился причиной] их утверждений о существовании неких больших грехов. Один [из грехов] — пронзать огонь или каким-либо образом касаться [огня] ножом, также извлекать мясо из котла ножом. Также вблизи огня рубить дрова, потому что, как они утверждают, этим отсекается голова огня. [Запрещено] также садится на конскую плеть (ибо они не используют шпоры), или прикасаться плетью к стрелам, или брать птенцов из гнезда. Также [запрещено] уздой бить коня, также мочиться в юрте. Если [кто-либо] сделает это намеренно, после этого его убивают, если же нет, то необходимо, чтобы он заплатил заклинателю, чтобы тот очистил их, [проведя] между двух огней, таким образом, чтобы они сами вместе с юртой и с тем, что в ней есть, прошли сквозь [огни]» (НТ, § 42).

Крайне нежелательным было грозовое явление, расценивавшееся как гнев Неба, а вызвать его можно было пролитием напитка или любым другим из перечисленных способов. Францисканцев предупредили, что подобные действия наказываются смертью. Вот что было внушено западным послам: «Если кто-либо наступит на порог юрты вождя, то безжалостно лишается жизни; поэтому наши братья научены были не наступать на порог. Также они считают грехом проливать с намерением кобылье молоко на землю» (НТ, § 42). Итак, брат Бенедикт не скрывает, что они были тщательно предупреждены и научены соблюдать вещи малопонятные и абсолютно невразумительные. Пока лишь ясно, что речь идет о мифологии грома.

Точно в таком же положении оказался и южносунский посол Пэн Да-я, прибывший ко двору великого хана Угедея в 1233 г. Пэн Да-я пишет в своем отчете: «Что касается их государственных запретов, то [они таковы]: если [кто-либо] станет копать землю после вырастания травы или, оставив огонь, зажжет траву, то казнят [всю] его семью [вместе с ним]. Если [кто-либо] подберет утерянное, наступит на порог, ударит кнутом по морде коня или, связавшись]с кем-нибудь], сбежит к нему для разврата, то казнят его самого. Если [кто-либо] подавится во время еды или если [у него] пойдет кровь изо рта или носа, то обвинят [его] в том, что у него на сердце не чисто. Если окажется, что [кто-либо] находится за войлочной стеной [юрты татарского владетеля], то призывают его к ответу за намеренье совершить покушение на жизнь татарского владетеля. Если [кто-либо], едущий верхом навстречу [кому-нибудь], проедет слева от него, то говорят, что он желает ему добра; если при угощении человека мясом [он] возьмет его левой рукой, то говорят, что он желает зла тебе. Если кто-либо, наливая айран, выльет весь, перевернув посуду вверх дном, то говорят, что у него прервется род. [Татары] после удара молнии или пожара бросают все свое имущество и скот и бегут; возвращаются только по истечении целого года. Как [я, Сюй] Тин видел, татары каждый раз, услышав гром, непременно закрывают уши и гнутся до земли как бы укрываясь»^{65}. Место, пораженное молнией, становилось запретным, скот бросали на произвол судьбы, а люди должны были пройти обряд очищения и на год становились изгоями. Интрига сюжета в том, что, как стало известно францисканцам, небесный огонь упал в местности, предназначенной для коронации Гуюка. Что означало для монголов такое происшествие объясняют сведения Джувайни: «В Ясе записано, и есть у монголов обычай, что в весеннее и летнее время никто не может сидеть в воде днем, или мыть руки в ручье, или набирать воду в золотые и серебряные сосуды[27], или раскладывать на земле выстиранную одежду; поскольку они верят, что такие действия усиливают гром и молнию. Ибо в стране, где они живут, дожди идут по большей части с начала весны до конца лета, и раскаты грома таковы, что, когда он грохочет, “они вкладывают свои пальцы в уши от ударов грома, боясь смерти”, а молния вспыхивает так ярко, что “готова отнять их зрение”; и было замечено, что когда сверкает молния и грохочет гром, они становятся “немы, словно рыбы”. Каждый год, когда в одного из них ударяет молния, они изгоняют его племя и его семью из числа других племен на трехлетний срок, в течение которого они не имеют права находиться в ордах царевичей. Точно так же, если поражается животное в их стадах и отарах, изгнание длится несколько месяцев. И когда случается такое, они не едят никакой пищи до конца месяца и, как происходит у них во время траура, устраивают праздник в конце месяца»