Книга Кагала [3-е изд., 1888 г.] - [27]

Постановления этого сейма имели посредственное, но сильное влияние на наше законодательство, поэтому для уяснения положения евреев в России нам необходимо познакомиться с реформами польского сейма относительно евреев и начать с одного мелкого, но не лишенного для нас интереса, обстоятельства.

В акте, внесенном тогда в книгу кагала города Вильны по случаю указанной борьбы, сказано: «Так как восстали несколько человек: раввин Симон, сын Вольфа, Танхом, сын Нинхоса, Исаак, сын Лейбы, и другие, которые заявляют себя поверенными нашего общества, то мы [члены общего собрания] решили избрать с нашей стороны Лейбу, сына Менасии и Иезекииля, сына Лейбы, и поручили им заявить в Комиссии скорбной и в Асесории от нашего имени, что мы не согласны с этими лицами и никогда не намерены протягивать руку людям, восстающим против представителей кагала и желающим уничтожить все древние правила, составленные для укрепления нашей веры» и прочее. «Акт этот составлен на чрезвычайном собрании членов еврейского общества города Вильны и подтвержден 200 подписями»[150]. Судя по средствам, к которым решился прибегнуть кагал на этот раз для истребления своих противников, борьба эта была крайне ожесточенная. Предать еврея, хотя бы даже низшего слоя, в руки гоим (неевреев) допускается кагалом лишь в самых крайних случаях, когда этот субъект угрожает еврейскому закону или целому обществу. При упомянутой же борьбе многие из сторонников раввина, по проискам кагала, несмотря на их личное высокое положение в обществе, были отправлены воеводою Радзивиллом в Несвиж, в тюрьму. Один из этих узников, указанный Симеон, сын Вольфа, во время своего заточения составил записку на польском языке под заглавием «Wiezien w Nieswiezu do Stanow Seymuiacych o potzebie reformy Zydow» о необходимости преобразования быта евреев и представил ее в упомянутый Великий польский сейм (1788 г.). В этой записке автор, восставая против злоупотреблений, совершаемых представителями еврейских общин, кагальниками, в первый раз высказывает смелую и действительно крайне опасную для иудейства мысль, что «для устранения существующего зла и для улучшения быта евреев вообще необходимо уничтожить отдельные еврейские общины, умалить власть раввинов и подчинить дела евреев общему местному управлению»[151]. Записка Симона обратила на себя внимание сейма и по всей вероятности принесла свободу как автору, так и его единомышленникам, разделявшим с ним судьбу заточения. Что же касается высказанной в ней и столь грозной для всего иудейства мысли, то судьбу ее мы уже узнаем из сочинения по еврейскому вопросу на польском языке известного польского ученого и государственного человека Тадеуша Чацкого (Thadeusz Chacki) под заглавием: «Rosprawa o Zydach».

«Rosprawa o Zydach», вышедшая в свет в 1807 году, в рукописи, однако, существовала раньше, надо полагать, она была составлена по инициативе упомянутого польского сейма, в делах которого автор, как он сам говорит, принимал личное участие[152]. Беглое обозрение сочинения Чацкого дает нам возможность понять те выводы, к которым пришел польский сейм, равно как увидеть грубые ошибки польского законодательства в еврейском вопросе, имевшего влияние на законодательство русское. Обходя молчанием первую часть этого сочинения, занимающуюся изучением Талмудической теории, обратимся к изложенному во второй его части «Плану реформы евреев».

Так как судьба всех мер, изложенных в плане реформы, зависела от удачного решения входящего в его программу основного вопроса об уничтожении отдельных еврейских учреждений, который. Как мы выше говорили, был поднят тогда запискою Симеона Вольфовича, то мы считаем необходимым коснуться здесь тех только мест в плане, которые относятся к этому вопросу.

Так, §VIII, плана говорит: «Подать евреи будут нести одинаковую с христианами».

§XV: «Еврейские гражданские законы прекращают свое действие. Евреи должны руководиться теми общими законами, которые объявлены будут законодательством для всего народа или для отдельных его классов».

Для того, кто знаком с характером еврейских кагалов того времени и с их составом, смысл этих новых законов и полное при этом игнорирование названия «кагал» и «бет-дин» во всем плане реформы служит ясным доказательством серьезного посягательства сейма на существование этих учреждений. И действительно, соединение евреев в одну общину с христианами, подчиненную магистрату, и устранение национального еврейского суда есть воистину смертный приговор над кагалом и бет-дином.

В такой постановке вопроса видно глубокое знание иудейства, шедшее несомненно из тюрьмы в Несвиж. Но сделать такой смелый шаг вперед на пути к уничтожению вредной еврейской обособленности и к окончательному разрешению еврейского вопроса, сейм в V параграфе реформы постановил: «Для собирания податей [с евреев] в каждом местечке будут избраны [евреями] большинством голосов сборщики и два помощника.» Этот параграф является поворотным и ложным шагом сейма, так как он возвратил кагал к жизни. «Сборщики податей и их помощники», эта всегдашняя посредническая власть между евреями и иноверческим правительством, является новой формой, под которой зажил с этих пор прежний кагал. Что же касается национального суда, бет-дина, то он был огражден от угрожавшей ему опасности допущением существования между евреями та называемых «полюбовных» или «фамилийных» (семейных) судов.