Книга иррациональных чисел - [5]

Шрифт
Интервал

* * *

Я — радиус. Я рационален, когда круг мира — не рационален. Конечно, в другую сторону тоже верно: когда длина окружности рациональна, радиус нет. Может быть, я именно тот радиус.

* * *

Я неделю не ходил в книжную лавку.

* * *

Можно бы сделать все проще. Можно бы переехать в Неваду или еще куда. Семьдесят городов на площади с какую-нибудь европейскую страну. Но я так не сделаю. Это бы значило сдаться. Я не хочу жить в этой Неваде, мать ее раком! Этого уже хватит, но там ничего другого не случается. И туда поехать — значит обречь свою жизнь на то же. Там нечего делать, кроме как ездить в Лас-Вегас, а там числа никогда не бывают на твоей стороне. Случайная трансгрессия, которую я могу уговорить себя обойти. Но живи я в Неваде, я бы каждое утро просыпался, зная, что у меня только одна причина здесь быть. Это стало бы всей моей жизнью вместо того, чтобы быть ее частью. А зачем еще жить в Неваде? К тому же догадываюсь, что там люди сами себе отлично ремонтируют дома.

* * *

Может быть, я смогу тянуть и дальше.

* * *

Он и я, а посередине бедная детка пи — ждем, пока кто-то из нас не станет иррациональным. Может, они перестали смотреть, а может, вообще никогда не смотрели. Иногда мне бывает трудно сказать, какие страхи рациональны, а какие — нет. Это обрыв, с которого надо шагнуть, — «Я сделал — что?» Как сердце в лифте, когда кто-нибудь перережет держащий его трос. И тогда ты выглядываешь и стабилизируешь себя и тянешь себя обратно. Уходишь от шахты лифта. Но ты знаешь, что он там. Ходящий в полночь холодный страх. Ничего не происходит. И ты наконец засыпаешь снова.

* * *

Боже Христе, — случаи, когда этого не надо! Чудесно. Я тогда такой сильный. Когда я могу вспомнить, что случилось, что было сделано — и мне это ничего. Когда безынтересно и странно, и я могу про себя подумать: «никогда больше такого не сделаю». Не такое чувство, как сразу после, когда только тошнит от всего этого, и яйца побаливают, и меня захлестывает, и я сижу в отскобленной дочиста гостиной — нет, когда спокойно и бесстрастно. И я думаю: нет, думаю я, этого больше я делать не буду. Я знаю, что это сделал, но это же было тогда. А теперь — это теперь, и больше мне это не нужно. Это было плохо, но это в прошлом. Я это сделал, но больше не буду. Все. Кончено. Или… оказывается, нет? Это никогда еще не было кончено.

* * *

Сегодня у Макса и Джули вид счастливый.

* * *

У меня больше половины мыслей всегда где-то блуждает. Даже друзья кажутся кем-то другим, потому что только часть меня с ними. А остальная часть идет по следу, сама по себе (или по мне? Это же я). Я помню, как ехал по М11 летним днем, и вдруг до меня дошло, что у всех встречных машин включены фары и работают дворники. И подумал, как это странно, пока не заметил, что на той стороне дороги идет дождь. Действительно, дождь шел на полосе, ведущей на север, а та, что на юг вела, — была сухая.

* * *

Я не хотел заходить, но выпил кофе в магазине напротив и увидел в окно… как она обслуживает покупателя! И я допил кофе и вошел в книжную лавку.

* * *

17 — простой и совершенный возраст. 1 плюс 7 — это 8, а потому цифровой корень совершенного возраста — это 8.

Мне теперь тридцать пять, в 1999 году, в году цифры 1, в году начала. А цифровой корень 35 тоже 8 — и у меня возникло то чувство, что кто-то приближается. Вряд ли это совпадение. Наверное, я всегда буду в опасности, когда мой возраст будет совпадать с возрастом девушек, когда у них будет один и тот же цифровой корень. Здесь есть смысл — и это нас очень тесно связывает. Когда мне было двадцать шесть, я этого не делал — и был в безопасности. Сорок четыре будет опасно. Пятьдесят три. Шестьдесят два. Но я не верю, что все еще буду это делать. Я бегаю по утрам, но не могу себе Представить, что буду в шестьдесят два в нужной форме. Эти вещи — тебе не прогулка в парке. А будет ли иметь смысл это делать, когда у меня волосы поседеют и все мое тело сморщится, кроме бледного брюшка? Наверняка к тому времени что-нибудь перегорит. Интересно, если вспомнить тест Уилсона для простых чисел, который говорит, что (p — 1)! конгруэнтно -1 mod p, то оказывается, что простота числа 17 дает нам 16 (при основании 10) как значение -1 по модулю 17. Половина от 16 — это 8. Опять-таки довольно удобно. А все восьмерки — это, конечно, 23. Я все еще не могу понять, значит ли это, что я должен делать восемь в год. Это кажется очень много. Мне хватило бы простых чисел поменьше, вроде 3, 5 или 7. Даже 7 кажется слабым и жадным. 5 лучше. Пока что мне этого хватало. 2 как простое мне не нравится, хотя оно и проходит тест Уилсона. Оно не ощущается как то, что нужно. Сердце двойки иррационально. Сердце семнадцатилетних — имеет смысл. Для них. И для меня.

* * *

Первого раза я не помню. Вообще-то считается, это запоминаешь. Я помню только отрывки, искорки тьмы, но все в целом на самом деле не помню. Помню, где она похоронена. Это я слишком хорошо помню. Иногда, когда я лежу в постели и чувствую себя хорошо, медленно начинаю ощущать, как из меня выступает. Я понимаю, это часть моего мозга, которая всегда стоит в рощице возле Эппинга, смотрит на могилу, стоит в почетном карауле над женщиной, по которой, быть может, никто другой особо тосковать не станет. У нее не было семьи. Ей, конечно, было не семнадцать, было двадцать девять. Все равно простое число, но более высокое. А вот как это было — не помню, на самом деле. Более поздних помню. Вы ведь тоже, правда? Потому что это было недавно. Но даже и они — только небольшие картинки, словно бы я был по-настоящему пьян. Не был, но вроде этого. Это не так, как делаешь что-то обыкновенное. Даже, наверно, смешно это по-своему Это не то, как делаешь что-то нормальное.


Еще от автора Майкл Маршалл Смит
Мы здесь

У каждого человека есть мечты о том, каким он хочет быть в будущем, и сожаления о том, кем ему уже никогда не стать. Но что случается с этими воображаемыми людьми, когда о них забывают? На самом деле они отделяются от своих создателей и живут рядом – незримо бродят с нами по одним улицам, скитаются в поисках покинувших их друзей. И когда ваши брошенные мечты наконец найдут вас, не надейтесь, что воссоединение будет мирным…


Аномалия

Восьмым чудом света называют Большой каньон в Аризоне, и не только из-за грандиозного космического ландшафта. В начале двадцатого столетия здесь было сделано поразительное открытие, способное перевернуть все представления о мировой истории и культуре. Почему же научное сообщество до сих пор упорно не замечает столь сенсационного факта? Не замалчивается ли здесь какая-то тайна? В поисках ответов на эти вопросы археолог-любитель Нолан Мур вместе со своей командой отправляется по следам экспедиции 1909 года в это загадочное место, и в конце концов дерзким исследователям улыбается удача.


Соломенные люди

Уорд Хопкинс, бывший агент ЦРУ, потрясен страшным известием: в автокатастрофе погибают его мать и отец. Он уже почти смирился с ударом судьбы, когда вдруг обнаруживает в кресле отца тайник с запиской: «Мы не умерли». Затем в руки к нему попадает загадочная видеозапись. Тогда-то он впервые и слышит фразу о «соломенных людях». Тем временем в разных местах страны пропадают четырнадцатилетние девочки. Похищения объединяет одно: всякий раз похититель подбрасывает родителям свитер пропавшей дочери, на котором вышито ее имя.


Кровь ангелов

Уорд Хопкинс, бывший агент ЦРУ, вместе с сотрудниками полиции Лос-Анджелеса и агентами ФБР занимается расследованием серии убийств, всколыхнувших маленький городок Торнтон. И вновь след выводит его на «соломенных людей» и их главаря, Человека прямоходящего. День ангелов, который задумала устроить эта тайная группировка, должен стать репетицией будущего уничтожения всего цивилизованного мира.Роман Маршалла абсолютно уникальное явление в мире современного детектива. Этот крупномасштабный триллер сразу же вывел писателя в ведущие мастера жанра.


Открытые двери

 Лучшие произведения малой формы u жанрах мистики, фэнтези и магического реализма в очередном выпуске антологии «Лучшее за год»!Ежегодный сборник «The Year's Best Fantasy and Horror», выходящий в США уже более пятнадцати лет, публикует повести, рассказы, эссе, отобранные по всему миру, и попасть в число его авторов не менее престижно, чем завоевать Всемирную премию фэнтези или «Небьюлу».Майкл Маршалл Смит «Открытые двери». Когда жена уезжает на вечеринку, а дома очень скучно, можно сходить развеяться.


Один из нас

Хап Томпсон живет в футуристической Северной Америке, где бытовые приборы обладают сознанием, где можно в прямом смысле поселиться в Сети и где существует способ передать другому человеку тревожные сновидения. Собственно, он и занимается хранением снов, зарабатывая приличные деньги. И денег может быть еще больше, если помимо снов взяться за воспоминания. Эта работа гораздо более опасна и к тому же запрещена законом. Однако Хап согласился и теперь вынужден расплачиваться за свою опрометчивость: его голова – единственное место, где остались воспоминания об убийстве полицейского, которого он не совершал.


Рекомендуем почитать
Возвращение олимпийца

Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?


Возможность ответа

Его посылали в самые трудные места, он решал сложнейшие задачи, непосильные даже людям. Но для него целью в жизни было найти формулу Вселенной, формулу бессмертия…


В подводных пещерах

В повести «В подводных пещерах» автор интерпретирует идею разумности осьминогов. В этом произведении эти животные в результате деятельности человека (захоронения ядерных отходов) мутируют и становятся обладателями разума, более мощного, чем человеческий. К тому же они обладают телепатией. А их способность к быстрому и чрезвычайно обильному размножению могла бы даже поставить мир на порог катастрофы.


Учитель

К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?


Ученик

К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?


У лесного озера

Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.