Книга I. Служба нарядов - [28]

Налили, выпили, запили водой из горной реки, разбавленной лимонной кислотой, эта процедура якобы помогает снять усталость и бодрит. Прибыли на место, распределились по периметру театра военных действий. К башне танка пошли минёры с командирами.

С первого захода разорвать стволы не вышло, взрыв получился слишком вялый или танковое оружие было очень качественное. Пока готовили другие заряды, неожиданно из-за верхушки ближайшей скалы появились вертолёты — два МИ-8 и крокодил. Которые сразу пошли на боевой заход.

Возившиеся возле танка люди изобразили на лицах осеннюю грусть и, остолбенелые, не зная что делать, стали мысленно посылать прощальные импульсы родным и близким. Стоявшие по периметру в оцеплении приготовились увидеть страшную картину, как из их товарищей свои же товарищи сделают пушечное мясо.

Но, Слава Богу, летевшие на малой высоте асы всё-таки вовремя различили напуганные лица псов войны и с подобревшими глазами улетели, изобразив корпусами что-то вроде "Ну, бувай!".

Ещё часа два минёры на лёгком ветерке возились с подрывом стволов. Так что, никто не знает, что у там них произошло с задницами. Но когда всё закончилось, первое слово, услышанное от них, было: "Ну, наливай!"

ШАРИКИ ЗА РОЛИКИ

"Спят усталые детишки, тихо спят!"

(Колыбельная)

(Грозный)

Стояло время какого-то непонятного и смутного перемирия, устроенного властями обеих противоборствующих сторон. Возможно, с целью дать время отдышаться и набраться сил экстремистам.

Отряд базировался на мрачных, прокопчённых развалинах Грозненского шарикоподшипникового завода.

Метрах в пятидесяти-шестидесяти от расположения ОМОНа, за хорошо сохранившимся солидным бетонным ограждением, в таких же развалинах базировался отряд бандитов — боевиков. На израненной бетонке имелась старинная надпись, намалёванная розовой масляной краской — "Руские свиньи сдаваитись выакружены!!!" Слева от этой надписи, чуть ли не под трафарет, аккуратно, с равными пробелами между слов, чёрной краской "Проверино — мин нет". Справа — аршинными зелёными буквами, без единой ошибки, выведено традиционное заборное слово.

Своих злейших врагов — якутян, недоброжелательные чеченцы небезосновательно называли «Белкоглазы». По этой причине, старались лишний раз из живописного укрытия не высовываться.

В столице Чечни стало непривычно тихо. Правда, изредка раздавались всплески кратковременных боёв где-то в центре города и, судя по одиночным разрывам, какая-нибудь машина напарывалась на фугас. Пару раз пролетал вертолёт, несущий на стропах бесхвостый корпус такой же вертушки, но только без лопастей. Сперва целеустремлённо тарахтел, отстреливая тепловые ракеты, в сторону авиапорта «Северный». Через сорок семь минут, в том же составе — обратно.

На огромных скоростях проносились: то разный транспорт молчаливых и угрюмых хороших парней, то битком набитые грузовики с обнаглевшими, со свирепыми лицами, плохими парнями, с зелёными повязками на бородатых, косматых головах. Портя атмосферу криками "Аллах Акбар!", они зачем-то эмоционально трясли автоматами. Словом — нехристи.

Причём, какая-то схожесть в поведении всех участников броуновского движения всё-таки наблюдалась. А именно — как можно быстрей покинуть точку «А», миновать непонятную и оттого представлявшую огромную опасность некую точку «В», достичь, не подорвавшись на минах и не попав в засаду, точки «С». Больше всего перепадало при этом точке «В», которую обстреливали, взрывали и сжигали все, кому не лень. Как говорится, и ваши, и наши.

Если внимательно рассмотреть план-карту столицы, то эта самая точка «В» покрывает весь город Грозный. А вот точки «А» и «С» до того засекречены обеими сторонами, что хоть под микроскопом рассматривай — не найдёшь.

Можно было и не писать всего этого, обойдясь одним словом — "ХАОС!". Но эта мысль отодвинула музу в взлохмаченной голове автора уже довольно поздно.

По утрам и вечерам, по руинам, вокруг располаги, осторожно ползала группа бойцов во главе с Сапёром. Сапёр, мужик уважаемый, опытный, во всяких переделках побывал. Где-то в Аргуне был контужен, награды, по праздникам, только на спину не вешает. Одним словом, ещё тот пёс войны. Из всех щелей вытаскивая разнообразные мины, расставленные боевиками, ставит их в другие места, попутно аккуратненько укладывая и свои. То же самое ладили и невидимые глазу бандиты в окрестностях своей территории. Причём, обе противоборствующие стороны, как полагается, аккуратно заносили местонахождение своих смертоносных зарядов в особые тетради. Количество записей в гроссбухах увеличивалось. Свободные от мин места на территориях уменьшались. В итоге информация в записях становилась совершенно недостоверной и путанной. У любого профессора, вздумай он разобрать эти записи, в башке шарики за ролики повыкатываются.

Вот как-то вечером, уже в сумерках, опытная группа, растворённая в обломках покорёженного железобетона, прочувствовала чьё-то живое присутствие. Причём бандитское осиновое гнездо находится сзади, а присутствие — спереди. Как назло, никто с собой не взял бесшумный «Вал». Стрелять, шуметь нельзя, можно попасть под перекрёстный огонь. И суетиться с наступлением-отступлением в обстановке крайней заминированности тоже, вроде бы, невозможно. Сапёр шепчет: