Книга Чужаков - [8]

Поезд больше не двигался. За его пределами ничего не изменилось: все так же гадко, мокро и темно.

Зато в вагоне уже начали звучать самые «радушные» и «доброжелательные» соображения по поводу происходящего. Иначе говоря: кроме громкого русского мата, я пока ничего не услышал.

— Какого… — я сам еле сдержался чтобы не уподобиться сородичам по лексике.

Встав на ноги, я первым делом нащупал сотовый, чтобы воспользоваться им вместо светильника. Выглянув из купе невольно узнал знакомый силуэт со все той же лопатой. У человека явно новый вид фобии — потеря хозяйственного инструмента.

— Что происходит?! — Спросил я у проводницы, секунду назад выскочившей из противоположного купе.

— Эм… — содержательно ответила она, дав мне возможность насладиться напуганным до чертиков лицом. — Не волнуйтесь, скорее всего произошла авария, но ее скоро исправят…

Уверенности в ее тоне не было ни на йоту. Да и чего только стоит это «скорее всего»…

В таких ситуациях стоит предостеречь себя. Именно поэтому я спрятал тару с посылкой во внутренний карман куртки. Не ровен час еще воры по вагонам пойдут. Хотя они чаще промышляют во все той же плацкартляндии, но все же. Запрокинув сумку на плечо я стал у двери ожидая дальнейшего развития событий. Судя по все громче звучащим проклятиям и матам, ситуация накалялась.

Раз уж пошла такая пьянка, — лучше довершу начатое. Пройдя сквозь распахнутые настежь дверь тамбура, зажег очередную сигарету. Затянулся, наблюдая за энной прогулкой молнии за окном и…

В один миг, сквозь нарастающий шум вагона и непогоды, до меня донеслись два коротких, как электроимпульсы в затылок, чувства.

Опасности и обреченности.

За окном стало светло словно днем, а темный лес напоминал заснеженный бор с навеки застывшими снежинками дождя. Словно на паузе видеоролика.

Заложило уши. По вагону прокатились мощные вибрации. Задрожали окна, затрещали стены, вагон заходил ходуном, скрипя и ноя.

Дверь противоположного тамбура вдруг растаяла, словно пепел, осыпавшись на пол, серой металлической крошкой.

Некто, облаченный в длинный, по щиколотки, серый плащ, — целиком скрывающий большую часть фигуры, — легким и неспешным шагом шел ко мне, скрестив руки за спиной.

Некто или нечто.

Обтянутое серой кожей лицо и голый череп, лишенный ушных раковин. Змеиные щели вместо носа, слабо раздувались, будто даже испуская пар. Тонкий, словно прорезь, рот скривился в неком подобии жуткой ухмылки. А огромные черные глазные яблоки отражали белоснежное сияние за окном.

С некой отупленностью я почувствовал себя миской со студнем и безвольно упал на колени. Ощущение, будто внутри тела, вместо первобытного состава, оказался эластичный силикон. На котором, как на музыкальном инструменте, кто-то играет.

Не пытаясь осознать происходящее, я ощущал, как меня подминает какая-то невообразимая сила, что перебирала меня, как страницы огромной книги.

Вагон начало колотить со стороны в сторону, все сильнее корежа конструкцию. Однако шедшего ко мне, подобная ерунда совсем не волновала.

В боку чувствовалось болезненное жжение и колики. Зомбированный взгляд наткнулся на источник дискомфорта. Из-под куртки на пол капало вещество стального цвета.

Нахмурившись, я даже откинул подол куртки, дабы узреть, что столь драгоценная посылка, а вернее ее упаковка, растаяла словно подогретое мороженое. Я, гадливо кривясь, засунул руку в карман и вместо стальной коробочки вытащил…

Дивный кристалл, словно пульсирующий фотонами чистейшего белого света.

Персонаж, лелеянный всеми уфологами, преодолев полпути неожиданно остановился. Его карикатурное лицо исказила гримаса отвращения.

— Не смей, гаденыш! — прошипел он сотрясая децибелами само пространство.

Боли не было, будто она заблудилась на полпути. Вывихнутая рука только, что приняла далеко не целебную ванну кипящего металла, ощущалась без каких либо изменений. О коленях, я почему-то и вовсе не думал, а ведь ими, как в гречке, стоял в целой луже кипящего вещества. Металл явно не собирался остывать. Наоборот — он весьма задорно стекал по бинту вместе с расплавленной, подобно воску, кожей.

Я успел еще удивиться — как это кожа и мышцы горят, а кровь хлещет себе по кристаллу. Меняя цвет с белого, сначала на розовый, потом на красный и, в конце концов, черный…

— Тварь! Не смей! — завопил некто, срываясь на бег, но катастрофически не успевая.

Нечто белесое и прозрачное, состоящее из самого первозданного света, пробило крышу в нескольких метрах от входа в мое купе, тут же расплавив кучу железа и стекла, каким-то, будто колдовским путем.

Белоснежное щупальце вибрировало разрядами мощной энергии, извиваясь и закручиваясь, словно принадлежало гигантскому кальмару. Оно бесцеремонно проткнуло серолицого, мгновенно сжигая и распыляя на атомы, как он, совсем недавно, сделал с дверью.

В его огромных глазах отражалось замершее мерцание пространства вокруг. Он исчез, осыпаясь элементарными частицами, словно опавшие листья.

До меня вдруг дошла простая, интуитивная идея, — бежать. Как можно скорее и как можно дальше. Но тело меня не слушалось и, с замиранием сердца, я увидел как белоснежное щупальце, раскрылось подобно бутону, накрывая меня, вместе с куском перекособоченного купе.