Книга чудес, или Несколько маловероятных историй - [14]

Безымянный палец плакал от счастья. Средний бросился на грудь Большому. Мизинец отплясывал какой-то лихой танец. Указательный крикнул:

— А ну, ребята, щелчок в его честь!

И щелчок в мою честь прозвучал как салют.

Я подумал: «Так уж и быть, пусть этот день станет для них праздником. Сказку я допишу завтра, а сегодня не возьму в руки ни пера, ни книги — дам пальцам полный отдых: пойду гулять».

И вышел на улицу.

Мои пальцы выделывали черт знает что: они сжимались, разжимались, растопыривались, дергались, показывали прохожим фигу. А на углу Невского проспекта и Садовой улицы, в самом людном месте города, вдруг залезли за вырез рубашки и стали почесывать меня под лопаткой.

— Ну как же так, — уговаривал я их, — что вы, ребята, со мной делаете? Полезайте лучше в карман.

— Какая же в кармане независимость? — хохотал Мизинец.

А Указательный палец сказал:

— Нет уж, спасибо! Теперь вы в свой карман меня не заманите. Лучше я залезу в карман вон того прохожего. — И он весело потянулся к карману какого-то толстенького человечка, важно шествовавшего под соломенной шляпой.

Я закричал:

— Назад! Сейчас же назад!

Но он уже уцепился за чужой карман, а меня успокаивал:

— Мы только заглянем туда. Мы ничего не возьмем. Чего вы волнуетесь?

Я отдернул руку и отскочил от прохожего, чуть не сбив с ног какую-то милую девушку, которая с тяжелой кошелкой, по-видимому, возвращалась из магазина.

— Ах, извините, пожалуйста, — сказал я ей и в это время услышал голос своего Безымянного пальца.

— Какие пальчики! — воскликнул он. — Боже мой, какие пальчики!

И все мои пять пальцев стиснули нежные пальчики девушки.

Девушка закричала:

— Нахал! Как вам не стыдно?

Я закричал:

— Хулиганы! Сейчас же отпустите ее руку!

Где тут! Мой Безымянный палец уже обвился вокруг девичьего мизинчика. Большой палец прижался своим толстым брюхом к указательному пальчику девушки. И даже Мизинец, мой наивный малыш Мизинец, не желая отставать от других, игриво щекотал девичью ладонь.

Я опять отдернул руку, но мои пальцы не выпустили пальчиков разгневанной девушки. Ее кошелка метнулась над моей головой, и крупные картофелины посыпались на меня, как камни.

— Так его! — кричали прохожие. — Так его, нахала, чтобы рукам волю не давал!

Я потерял очки. Я не стал их искать. Я побежал прочь. Стыд и ужас бежали за мной. Я вскочил в трамвай, отдышался и только тогда сказал своим пальцам тихо, чтобы не слышали другие пассажиры:

— Ну, знаете… это черт знает что. Всё-таки вы должны хоть немного считаться со мной.

— Почему? — вызывающе спросил Средний палец. — Разве вы считаетесь с нами, когда знакомитесь с девушками?

— Тише, — сказал я, — мы в трамвае. Что подумают люди?

Но Большой палец орал на весь вагон:

— Наплевать на людей! Я только успел прижаться к тому пальчику, как вы меня от; него оторвали…

Я не знал, куда деться от стыда. Заметив, что трамвай остановился, я стал протискиваться к выходу. Я умолял свои пальцы:

— Ну, пожалуйста! Ну, не надо! Не устраивайте скандала!

— Знаете что? — сказал Средний палец. — Мы вас не держим. Если вам не нравится наше поведение, так можете выйти на этой остановке, а мы поедем дальше.

Я уже был на площадке. Трамвай тронулся. Я на ходу выскочил из вагона. Но оторвать свои пальцы от поручня не мог.

— Скатертью дорога! — крикнул мне Указательный и обернулся к другим пальцам: — Держитесь, ребятки! Держитесь крепче!

Трамвай набирал скорость. Пальцы крепко вцепились в поручень. Безымянный увидел, что я бегу рядом с вагоном, и нетерпеливо крикнул:

— Да отцепись наконец! Вот навязался на нашу голову!

Но я не мог отцепиться от своих пальцев. Я бежал и кричал. И даже когда споткнулся, то не мог отпустить поручень.

Трамвай остановили. Мне помогли подняться и оторвали от поручня мои пальцы.

Пошатываясь, я побрел к панели. Я был. так напуган происшедшим, так обижен на свои пальцы и так слаб, что, добравшись до ступенек ближайшей парадной, сел там передохнуть.

Я вытер со лба пот и подумал: «В жизни не слышал ничего подобного!»

Пальцы лежали на моих коленях, враждебные и молчаливые.

Я думал: «Что мне делать со своими пальцами?»

Наверное, я думал вслух, потому что Средний палец ответил:

— Давай расстанемся мирно. Ведь живут же люди без пальцев.

Я сказал:

— Но пальцы без людей не живут.

В разговор вмешался Указательный.

— Это мы еще увидим, — ответил он с наглой насмешкой.

Люди! Вы тоже имеете пальцы. Я обращаюсь к вам. Вы поймете. Я не мог поступить иначе. Я крикнул:

— В карман, негодяи!

— Черта с два! — ответил Указательный палец и стал изгибаться, как припадочный.

— В кулак, проходимцы! — кричал я, потеряв самообладание. Но на помощь Указательному уже пришел Большой. Он принял вызывающую позу и насмешливо говорил:

— А ну сожми, попробуй!

И не успел я сжать пальцы в кулак, как они набросились на меня всей пятерней. Они рвали мои волосы, щелкали меня по лбу, щипали и царапали до крови. А прохожие, видя, что на ступеньках сидит человек и собственной рукой раздирает свое лицо, сочувственно говорили:

— Вот надрался, бедняга!

Только с помощью левой руки мне удалось сжать в кулак пальцы правой руки и запихать их в карман.