Книга 3. Соль чужбины - [160]
Ксении нравились маленькие тихие залы, малолюдные, в которых ничто не отвлекало от рассматривания картин. В Париже существовали десятки таких галерей. Можно было провести целый день в галерее Воплара. На другой — отправиться в галерею Ивера. На третий — в салон Тюильри, в галерею Гийома... Это не только поглощало свободное время, давало работу уму и сердцу; в картинах современных художников Ксения искала и находила отблески своей собственной жизни — улицы Парижа, по которым она бродила, маленькие кафе и бистро, наподобие того, каким владела добросердечная мадам Колетт, где пила кофе с рогаликами, женщин и мужчин — бедняков со знакомыми лицами, которых ежечасно видела вокруг себя. Эта жизнь не требовала ее участия — только созерцания, только восхищения. И это было самое простое...
Имена художников, привлекших ее внимание, часто повторялись. Ксения уже запомнила их и, войдя в очередной зал, искала своих «знакомых», сразу могла догадаться, кто автор понравившегося ей полотна, виденного в другой галерее... Может быть, тот, кто дал объявление в «Le matin», — один из них?..
Она поехала в Шарентон на улицу Гравей. Это оказалось совсем рядом с Венсенским лесом. Ксения как-то летом была в этой зеленой части Парижа. Дома и виллы, окруженные живыми зелеными изгородями вьюнка или дикого винограда, редкие автомобили и экипажи, тихие одинокие прохожие на улице. Наверняка в жарких день здесь слышно было даже пение птиц.
«В конце концов, мне предстоит просто приятная прогулка, если не будет весь день моросить дождь», — подумала Ксения и решилась позвонить по указанному телефону. Ей назначили прийти на следующий день. С десяти до двенадцати...
Разыскивая дом художника, Ксения, вновь очарованная районом Шарентона, уже страстно желала получить именно здесь какую угодно работу. Место показалось ей просто райским. Это теперь, в самом начале года, зимой, когда деревья были еще голы, немногочисленные листья, кое-где уцелевшие на вьюнках, пущенных по стенам домов, потускнели, казались точно металлическими; из-под стаявшего снега виднелась прошлогодняя серо-желтая трава, а мокрые, подстриженные аккуратно кустарники, словно озябнув, вздрагивали от несильных порывов январского ветра.
Дома, далеко отстоявшие друг от друга, казались сказочно прекрасными. Были ухожены, сверкали промытыми до блеска окнами комнат и большими стеклами террас. От изгородей вели к домам аккуратные, выложенные кирпичом или каменными плитами дорожки, разбегающиеся в глубине садов тропинками. Среди садовых деревьев и кустов — беседки, врытые в землю столы, скамейки. Кое-где гаражи, надворные постройки непонятного назначения. Не то конюшни, не то каретники или склады. И тишина, покой, безлюдье...
«Пусть бы здесь, в этом доме», — мечтала Ксения, приближаясь к растянутому по фасаду одноэтажному строению — розовые стены, огромные застекленные поверхности, затейливые жалюзи на окнах, черные, ажурные чугунные кружева забора и калитки.
«Или вот этот, — думала она. — До чего ж красиво!..»
Двухэтажная белая вилла с полукруглым широким балконом наверху, нависающим над садом, с застекленной беседкой, спрятанной за деревьями. Это только зимой она вся видна — с плетеным ивовым столом и такими же креслами и жардиньерками.
Нужный ей дом художника был, пожалуй, лучшим на улице. Два этажа на высоком цоколе здания, словно разорванного посредине. Две наружные лестницы вбегали к площадкам флигелей слева и справа. А посреди, вместо стен и крыши, — огромные рамы со стеклами. «Здесь, наверное, ателье художника, — догадалась Ксения. — Хорошо придумано». Стеклянную стену затягивали серые и зеленые холщовые занавеси. Свет шел через крышу, вероятно. Оба флигеля увенчивали башенки с флюгерами — затейливыми, мастерски выкованными из черного металла. Дом казался пустым, вымершим. Ксения, остерегаясь собаки, осторожно открыла калитку и шагнула в сад.
Ее встретила седовласая, сухопарая и чуть сутулая дама в очках, возникшая внезапно на дорожке, — точно ждала.
— Значит, это вы звонили вчера? — спросила она, очень подробно и очень откровенно рассматривая Ксению. — Хорошо, что вы приехали точно в указанное время. Очень хорошо! Но знаете, с вами хочет и должен побеседовать сам Мэтр...
— Я готова, — улыбнулась Ксения. — Но скажите подробнее, пожалуйста, о какой работе, собственно, идет речь?
— Это потом, все потом! — отмахнулась дама, и ее глаза под очками словно увеличились. — Главное, чтоб вас принял, чтоб согласился сам Мэтр... Но — увы! Сегодня он должен был с утра уехать. Извините. И, если сможете, приходите завтра, в это же время.
— Что же, — растерянно сказала Ксения. — Я приду...
Назавтра история повторилась. Ксения приехала в одиннадцать. Зная, что будет представлена Мэтру и от этого испытывая уже непонятную робость, она много времени провела перед зеркалом, решая, какой шарф больше подойдет к ее серому пальто, лиловый или розовый. Остановилась на лиловом. Долго причесывалась, против обыкновения напудрилась... Потом слегка подмазала губы и долго собиралась до Парижа в автобусе. Потом — до Шарентона уже под лениво начавшимся дождем, думая, что от немудреных ухищрений с туалетом и косметикой за долгий путь мало что осталось. Она устала, и у нее испортилось настроение.
В своем новом романе Марк Еленин, опираясь на малоизвестные архивные материалы, рассказывает о трагедии белого русского офицерства в эмиграции, о горькой и страшной участи чекистов, внедренных в эмигрантские круги: в 30-е годы Сталин уничтожает лучшие кадры советской разведки в Европе. Роман — остросюжетная увлекательная книга, продолжающая произведение «Семь смертных грехов».
Трагедия русского белого движения, крах честолюбивых планов ее вождей, пошедших против разрушителей России, судьбы простых людей, вовлеченных в кровавое горнило гражданской войны — тема романа Марка Еленина «Семь смертных грехов». Действие романа происходит на полях сражений, на далекой и горькой чужбине, особое внимание уделено автором первым шагам дипломатии советской страны.
Трагедия русского белого движения, крах честолюбивых планов ее вождей, пошедших против разрушителей России, судьбы простых людей, вовлеченных в кровавое горнило гражданской войны — тема романа Марка Еленина «Семь смертных грехов». Действие романа происходит на нолях сражений, на далекой и горькой чужбине, особое внимание уделено автором первым шагам дипломатии советской страны.
С героем этой книги Глебом Базановым читатели познакомились несколько лет назад, когда вышел роман Марка Еленина «Дни доброй надежды». Там Базанов, выпускник ленинградской школы, воевал, лечился в госпитале, впервые столкнулся с Азией, ее сыном — археологом Юлдашем Рахимовым. С этого знакомства и началась новая жизнь Базанова, неразрывно связанная с этим удивительным краем. Глеб становится геологом, участвует в открытии золотого месторождения в пустыне. Он мечтает построить там город, не похожий на все другие города мира. За прожитые годы Базанов многое нашел и потерял, он перенес инфаркт, смерть жены, ему пришлось расстаться с любимым делом.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.